он оказался впервые.
К вихрю испуганных обрывочных мыслей добавилась ненависть к себе. Но хватит на сегодня неудачных решений. Больше никаких сомнений, поворотов и приседаний на ветру, чтобы обратиться к карте, которую он не мог читать без очков. Последние несколько раз, заглянув в путеводитель и сунув его обратно в карман, Энди тотчас же забывал, что только что видел. Холодный ветер нагонял маразм.
«Вариант первый: дом Земельного фонда».
Глядя под ноги и разевая рот, как рыба, он принялся подниматься по склону, параллельно направлению, откуда только что пришел. Подальше от берега, за этим отрезком тропы, где-нибудь на дороге он найдет то здание начала прошлого века. «Обязательно найду!» Может, там и телефон есть. Но идти придется по полям, по пересеченной местности.
«Так что повернись, мудак, и иди, пока тьма тебя не поглотит…»
Столовая. За столом прямо сидят два человека, раскрашенных в красное от корней волос до подошв босых ступней. Их торсы, руки и ноги тускло блестят от масла. Они молчат, закрыв глаза, будто сосредоточившись на благодарной молитве за ниспосланную им пищу – влажные увесистые ломти мяса с кровоподтеками на белых тарелках. Вид пищи шокировал Энди меньше, чем вид пары перед ним. Он проделал такой путь, чтобы найти… это?! Неужели судьба решила, что этот день соберет в себе все ужасы?
Последнюю пару часов он шел прочь от берега, на запад по черной проселочной дороге, истоптанной копытами и покрытой коркой из навоза. Вонь звериных испражнений безнадежно забила носовые пазухи Энди, но он, не сдаваясь, шагал по тропке полтора часа, пока из-за холмов не показалось здание со светом в окнах.
Пока он топал к этому одинокому дому, солнце догорело на железном небосводе, железо превратилось в уголь, и тьма пропитала все вокруг, точно смола. Шагая по черным полям, Энди говорил вслух сам с собой, чтобы не поддаться панике. Не видя ничего ниже пояса, он шел через кусты, спотыкался о каменные стены и застревал в изгородях, которые замечал, только наткнувшись на них. Когда пришлось лезть через какие-то ворота, Энди поцарапал бедро, и теперь вся его нога промокла: водонепроницаемые штаны прилипли к горевшей от боли плоти, а на обоих коленях стояли синяки.
Под ногами хрустел то щебень, то трава, подошвы скользили то по жиже, то по навозу, руки замерзли до кончиков почерневших от грязи ногтей, шерстяные носки прилипли к пальцам ног, пропитавшись кровью от ногтей, от дождя куртка потяжелела вдвое. Но Энди продолжал свой нелегкий путь по неровной земле в темноте, ковыляя к желтым квадратам, все эти часы остававшимся вдали. Здания, которым принадлежали эти окна, полностью сливались с чернотой, единственным светом были сами крошечные квадраты – маяк для неосторожного бродяги, ферма, окруженная колючей проволокой.
Энди оказался там, когда большая стрелка на светящемся циферблате миновала цифру семь. На этой цифре его жена должна начать волноваться.
Он зашагал между пристройками, поскальзываясь на свежих фекалиях.