ворот рынка и направились вдоль улицы, минуя синагогу. Свернув в сторону городской бани, они прошли еще немного и оказались около мусульманской мечети. Миновали главные ворота, остановились у маленькой калитки, которую Юнус заметил не сразу.
Муса трижды ударил в деревянную колотушку. К калитке вышел человек. Пока Муса что-то тихо объяснял привратнику, Исраил и Юнус стояли чуть поодаль. Видимо, привратник удовлетворился объяснениями Мусы. Этого хватило, чтобы им разрешили пройти через мечетный двор к небольшой постройке. Здесь, как сказал Муса, жил муфтий. И опять Исраил с Юнусом остались стоять в стороне, а Муса скрылся за закрывшейся за ним дверью. То короткое время, что отделяло их друг от друга, показалось юноше нескончаемо долгим, но он полностью доверял своим новым знакомым, поэтому терпеливо ждал. Наконец, их пригласили войти. Хозяин жилища – мусульманин средних лет – встретил Юнуса весьма доброжелательно. Вместе с Мусой и Исраилом Юнус рассказал муфтию, что хочет стать торговцем, но его урожай настолько скуден, а доходы мизерны, что и нечего мечтать о том, чтобы идти с товаром торговать на заморские чужестранные рынки. Муфтий участливо качал головой. Пока Юнус ведал ему свою историю, он то вздыхал, то, потирая переносицу, смотрел сквозь Юнуса.
– Юноша, я могу тебе помочь, – сильно растягивая слова, словно они давались ему с трудом, произнес священнослужитель, – но при одном условии, и это условие обязательное. Мы часто помогаем нашим торговцам, когда у них возникают денежные затруднения. Мы поможем и тебе, но только если ты будешь нашим торговцем. – Слово «нашим» муфтий особо выделил. Юнус не понимал, что от него хотят, но он был согласен на все. – Мы помогаем лишь правоверным. Ты получишь необходимые деньги, если станешь правоверным… – Муфтий вновь сделал упор на последних словах, пристально глядя в глаза Юнусу.
Как только до сознания Юнуса дошел смысл так осторожно сказанного муфтием, его дыхание перехватило. Ему предлагают предать его веру? Или он что-то не понял? Это звучало так, словно речь шла о чем-то простом и незначительном.
– Решайся, Юнус, – шепнул ему Исраил, – караван уходит на днях.
Юнус обратил взор на Исраила, затем на Мусу, словно искал у них поддержки. Но те лишь улыбались ему. Он перевел взгляд на священнослужителя. В его невозмутимости сквозило еле уловимое желание удалиться от внезапных посетителей. Или это казалось Юнусу? А может, молчание Юнуса слишком затягивалось, что совсем не нравилось муфтию? Юнус понимал, чем дольше длилась пауза, тем слабее становился его единственный шанс получить такие нужные ему деньги.
– Я согласен… – едва выдавил из себя юноша.
Его новые друзья вздохнули с еле заметным облегчением, а муфтий довольно улыбнулся. Юнусу предложили некоторое время пожить в мечети, дабы обдумать столь серьезный шаг. Он и сам этого хотел. Хотя он еще не вполне понял, какой крутой поворот предстоял в его судьбе, еще полностью не осознал важности и ответственности своего поступка, но идти домой он все же не решался. Для его близких его отречение от иудейской веры во