от тебя ничего не скрывала. Ты сам решил, что это и твоя дочь тоже. А меня тронешь, убью. Слышишь, я тебя убью, – она плакала, задыхалась от слез.
Дочь далеко, и позор матери ее не достанет – Шпилька понимала свою хозяйку. Не зря та ночами нашептывала ей все свои секреты. Но муж от Антонины Петровны не ушел, так и жил с ней до смерти. Правда, не бил больше. Словами измывался.
А вот и последнее воспоминание. Маша привезла бабушке какие-то бумаги и Антонина Петровна, подслеповато щурясь, прочитала: «Мария Александровна Большакова посмертно реабилитирована…» Прижала к губам эти листки и плакала: «Мама, мамочка, мама…»
Похороны хозяйки Шпилька вспоминать не хотела и застыла в металлической неподвижности. Вдруг хлопнула дверь. Девушка взяла Шпильку, прижала к теплым губам и спрятала в карман на куртке. Шпилька слышала стук ее сердца.
– Шпилька, шпилечка, как же мы тебя смогли здесь забыть…
Лариса Аксенова
@laritravel
ЧТОБЫ НЕ ПОТЕРЯТЬ НИ МИНУТКИ
Тук-тук-тук, тук-тук-тук.
Локомотив протяжно свистнул, приветственно обдал меня волной горячего шумного воздуха и пронесся мимо, пересчитывая колесами ребра-шпалы.
Я помахала ему вслед, как старому знакомому.
Так получилось, что моя жизнь сплелась с железной дорогой в тугую косу. Куда бы ни шагнула – везде она. Со своим ни с чем не сравнимым запахом приключений и креозота, черной пропитки для шпал. Каждый раз, когда меня настигает этот запах, сердце начинает стучать в такт колесам: тук-тук-тук, тук-тук-тук. И мысли уносятся в одну из поездок, уже прошедших или только предстоящих.
Вот и сейчас нахлынуло.
Помню, мне 5 лет. Мы едем в плацкартном вагоне с бабушкой, дедушкой и мамиными младшими сестрами из Мариинска на Дон, в Лиски. Едем к прабабушке в гости. Лето, жара, в открытую форточку купе залетает теплый ветер и тепловозная сажа. Дорога неблизкая, 4 дня пути. Ребенка все развлекают как могут, заодно обучают чтению. На третий день я уже вполне сносно, по слогам, читаю про Машу, которая не давала медведю сесть на пенек и съесть пирожок. Бабушка, желая похвалиться талантливой внучкой перед соседями, спрашивает:
– Ларочка, а что это за станцию мы проезжаем, подскажи нам?
Ларочка не замечает здания с надписью, но видит крупные буквы на ограждении. Громко, внятно, на весь вагон читает:
– Сла-ва К-П-С-С.
И гордо оглядывает неграмотную публику.
Или вот еще из детства.
Мне 10. Едем вдвоем с шестилетним братом Юрой из Барнаула в Мариинск, на каникулы к бабушке-дедушке. Ехать всего-то 14 часов, вечер и ночь. Нас разместили в первом купе и поручили проводнику присматривать за детьми (Советский Союз, что вы хотите).
⠀
Быстро управились с картошкой в мундире и курицей, которыми мама снабдила в дорогу.
Пересчитали все деревья за окном. Почитали на ночь про гусей-лебедей. Наконец я уложила брата спать на соседнюю нижнюю полку и безмятежно