что он из себя представляет, а угадываю что-то очень… Очень важное. Очень необычное.
– А что слышно от… Младшего твоего? – непонятно спросил старик.
– Да ничего, – грустно сказал Артем. – Как всегда – только работа.
– Он не может не знать об этом ребенке. Малыш-то с высоких небес.
Дай так изумился, что перестал делать вид, что ничего не слышит и занят книгой. Обернулся ко взрослым. Старик усмехнулся и сухо велел:
– Подойди-ка сюда.
Дай подошел. Нет, наверное, он все же не доктор. А старый учитель Артема, к которому тот приехал показать его и посоветоваться. Старик погладил по голове костлявой ладонью:
– Что, радуешься немоте? Никто ничего теперь не узнает?
Дай растерялся. Потом все-таки кивнул и усмехнулся, вложив в усмешку всю, какую мог, иронию.
– Одинокий умник, – тоже усмехнулся старик. – Но твои тайны куда больше, чем ты сам, детка. Молчи – не молчи, а глазки тебя выдают. И лицо… Да, Тема? Очень похож. Только масть другая. Золотой.
– Вижу, – вздохнул Артем. – Очень похож. Так похож, что мороз по коже. Понять только не могу, как, почему…
– С какой же целью он оставил его в Венке, если… если такое сходство – тогда кто малыш, откуда? Кто родители? Ну, а если к тому же ребенок – тот, настоящий? Которого он столько ждал?
Дай попятился обратно к большой книге.
– Дайка, не бледней так, – Артем поймал, притянул к себе. – Успокойся, мы не будем расспрашивать… – Он поцеловал Дая в макушку и повернулся к старику: – Ох, Иероним, ты же знаешь Химеру. Иногда его вообще не понять. А Дайчик… Слишком сильный, да. Даже если только по вчерашнему судить. И судьба – каменным коридором. Вообще без вариантов. Но что после зеркала – не сказал, а я чувствую, что стряслось что-то страшное… – Артем опять поцеловал в макушку – сдавшись, Дай наконец сам прижался к нему, как к Юму, как хотел еще в люггере – Артем вздрогнул, тут же вздохнул и погладил по голове, вновь повернулся к старику. – Эта немота – его Круг, думаю.
– Допускаю, – кивнул старик. – Таги рано начинают. А ребенок – из таких, это ж видно. Но скрывает. Приучили все скрывать. Ладно внешность, кто твоего Младшего или Ние в детстве не видел, тот не поймет, но… Уже опасно. Смысла-то нет его в школе держать, – он мгновение зорко глядел на Дая, затем медленно спросил, как у взрослого: – Ты – свет во тьме, зачем же тебе притворяться никем?
Дай растерялся и уткнулся в Артема, спрятав лицо.
– Скрытный, да. Потому что один и всех боится, – заключил Артем.– И меня боится – что я буду выспрашивать его тайны. Вот и замолк.
Они оба посмотрели на Дая, потом переглянулись, и Иероним спросил:
– «Академия-2»?
– Нет, – покачал головой Артем. – Не может быть. Василиск? С таким лицом? Да что ж, теперь любого скрытного ребенка принимать за ехидну?
– Я имел в виду возможность только тамошнего