Ингверсен был женат дважды и имел 13 детей. Этот факт даёт простор для генеалогических изысканий. И, действительно, множество открытий поджидало исследователя родового древа Андрея Павлова. Оказывается, внучка Матвея Ингверсена, дочь Эдуарда Ингверсена, Софья Эдуардовна (1860—1942 гг.), связана браком с офицером 10 Гренадерского Малороссийского полка Митрофаном Ивановичем Милоглазовым, отец которого, надворный советник Иван Иванович, из духовной семьи, служил военным лекарем, в отставке жил в Воронеже, где получил потомственное дворянство. Софья и Митрофан познакомились на балу в дворянском собрании Моршанска, когда полк стоял в городе. Из поколения в поколение в семье передаётся история их знакомства. Оба очень хорошо танцевали, особенно мазурку, когда они выходили её танцевать, им освобождали весь зал, чтобы красивая пара радовала взоры собравшихся прекрасным зрелищем. В этом браке родилось 7 детей. Среди них Константин Митрофанович Милоглазов, который станет впоследствии известным в Моршанске врачом, начальником военного госпиталя, преподавателем ФАШ, заведующим терапевтическим отделением городской больницы.
Впрочем, повествование должно быть последовательным, не буду забегать вперёд и вернусь в девятнадцатый век к истории провинциальной медицины.
Медицина в провинции XIX века. Моршанск и уезд
Общественное здравоохранение началось в России с создания «Императорского человеколюбивого общества» в 1802 году во время царствования Александра I. Под патронажем вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны внедрялись такие революционные для России меры, как массовая вакцинация против оспы, лечение на дому, оказание медицинской помощи в приютах, тюрьмах, исправительных домах. Средняя продолжительность жизни в России на тот момент составляла чуть более 31 года. В сельской местности часто происходили эпидемии, сопровождавшиеся высокой смертностью. Так в 1831 году при появлении холеры в с. Перкино Моршанского уезда и в г. Моршанске было зафиксировано не только увеличение смертности, но и народные волнения. Их волна прокатилась по всей губернии. Для борьбы с эпидемией был составлен губернский комитет, организовавший ряд карантинов, кордонов, застав, пикетов. Рядовые граждане восприняли это негативно. Крестьяне в сёлах твердили: «Холеры у нас нет и быть не может, такой болезни у нас не бывало. А что люди начали помирать, так это действует отрава, пущенная господами, лекарями в речки, колодцы и на воздух». Более того, когда 13 августа 1831 года уездный лекарь Ингверсен и частный лекарь Беккер хотели вскрыть холерный труп, больничный смотритель Ширяев запретил им, заявив, что надо поступать по Божьему, а не по-немецки. Не сочтите за повтор цитируемого в предыдущей главе автора. Об этом случае мне доводилось читать не один раз. О нём рассказывалось в статье П. Крылова «Моршанские медики в XIX веке», напечатанной в местной газете «Коммунист», о нём упоминалось в записях краеведов, хранящихся в фондах музея,