все еще владела искусством краснеть в нужный момент, однако приняла предложение так же непринужденно, как он его сделал.
– А почему бы и нет? До чего заманчиво – рискну, пожалуй, – решилась она.
– О, я вовсе не опасен, – сказал он, вторя ей.
По правде сказать, никогда она не нравилась ему так, как в этот миг. Селден знал, что она согласилась без всякой задней мысли: он никогда не входил в ее расчеты, оттого-то и было так неожиданно и даже свежо ее внезапное согласие.
На пороге он остановился в поисках ключа:
– Сейчас там никого, но у меня есть слуга, который обязан приходить по утрам, и может быть, он расставил чайные приборы и приготовил какой-нибудь пирог.
Он провел ее в узкий коридор, увешанный старыми литографиями. Она заметила на тумбочке ворох писем и записок вперемешку с перчатками и тростями, затем они оказались в библиотеке – темноватой, но совсем не мрачной: полки с книгами до самого потолка, благородно поблекший турецкий ковер, заваленное бумагами бюро и, как и было обещано, сервированный к чаю низенький столик у окна. Ветерок, напоенный свежими ароматами резеды и петуний, цветущих в балконном ящике, играл миткалевыми занавесками.
Лили с облегченным вздохом нырнула в одно из потертых кожаных кресел.
– Как восхитительно, наверное, жить по своему собственному разумению в таком вот уголке! Быть женщиной – что за ничтожная доля.
Она откинулась на спинку кресла, упиваясь своим неудовольствием.
Селден рылся в буфете в поисках пирога.
– Женщины, по-моему, тоже пользуются привилегией иметь квартиру, – заметил он.
– Ах, лишь гувернантки да вдовы. Но только не девушки – бедные-несчастные девушки на выданье!
– Но я даже знаком с одной девушкой, у которой есть квартира.
Лили подскочила в кресле от удивления:
– Да?
– Да, – кивнул он, извлекая вожделенный пирог из недр буфета.
– А, я знаю, о ком вы, – о Герти Фариш. – Она кривовато усмехнулась. – Однако я говорила о девушках на выданье, и к тому же место там ужасное, служанки нет и еда сомнительная. Кухарка у нее еще и прачка, и у всех блюд мыльный привкус. Ну, знаете, я бы такого ни за что не потерпела.
– Так не обедайте с ней в те дни, когда у них постирушка.
Они засмеялись, он присел на колени, чтобы зажечь спиртовку и вскипятить воду, а она тем временем отсыпала заварки в маленький зеленый заварочный чайник. Глядя на ее руку, словно выточенную из древней слоновой кости, гладкую, с тонкими розовыми ногтями, с сапфировым браслетом, обнимающим запястье, Селден внезапно осознал всю иронию предположения, будто у нее может быть жизнь, подобная той, которую ведет его кузина Гертруда Фариш. Лили Барт была настолько очевидной жертвой породившей ее цивилизации, что казалось, каждая цепочка браслета приковывает ее к неизбежному.
Она словно угадала его мысли.
– Ужасно с моей стороны так отзываться о Герти. – В своем раскаянии она была очаровательна. – Я напрочь забыла, что она ваша кузина.