для него и всего педколлектива пламенно трудилась Марфа Лаврентьевна Гранитова, в её присутствии чувствовал себя распоследним, отъявленным разгильдяем, место которому только в клинике для страдающих ацефалией. Да что там директор! Сам (САМ!!!) первый секретарь райкома партии Рубакин на районных и зональных партхозактивах, которые Гранитова посещала всегда и при любых обстоятельствах, лишь завидев её, испытывал нервную дрожь. Едва Марфа Лаврентьевна выходила на трибуну, как «первый» невольно начинал ощущать себя презренным оппортунистом, одновременно правого и левого уклона, отъявленным декадентом и конченным приспособленцем, место которому только на Колыме.
О Марфе Лаврентьевне с самой давней поры слагались мифы и легенды. Рассказывали, что в годы её студенческой юности редкий из однокурсников рисковал пригласить на танцы в соседний парк культуры и отдыха Ленинского стипендиата Марфушу Гранитову. Ну, или, там, в кино, хотя бы на детский сеанс, пусть даже и фильма «Ленин в октябре». И вовсе не по причине каких-либо внешних её недостатков. Если бы! Собой Марфуша была очень и очень хороша.
Однако всякий смельчак, вознамерившийся «поворковать» с комсоргом пединститута Гранитовой, всю последующую неделю был обречён вместо обычных слов судорожно, попугайски повторять: «проходит красной нитью», «имеет непреложное значение», «в аспекте диалектического материализма», вперемешку с цитатами классиков марксизма-ленинизма.
Был случай, одного из поклонников Марфуши так заклинило на политический слог, что ему пришлось обращаться к знакомому психиатру. Излечившись, бедолага, как только мог, стал избегать даже случайных встреч с Марфушей. Однако впоследствии оказалось, что это явление было способно на опасные рецидивы.
Лет десять спустя тот самый, уже бывший студент, под кудрявой берёзой в парке объяснялся в любви своей избраннице. И – надо же было такому случиться: невдалеке от них по аллее в этот самый момент случайно прошла Марфа Лаврентьевна. И – всё!!! Лишь взглянув на неё, экс-студент вдруг мгновенно забыл все те слова, что хотел сказать своей любимой. Внезапно, вопреки своей воле, он словно под влиянием гипноза, начал повторять то, от чего, казалось бы, избавился на приёме психиатра: «Мы к коммунизму держим путь!», «Даёшь пятилетку за три года!», «План – закон! Его выполнение – долг, перевыполнение – честь!»…
Перепуганная кандидатка в невесты сломя голову ринулась наутёк, а он помчался следом, силясь крикнуть: «Постой, я люблю тебя! Выходи за меня замуж!», но на самом деле крича: «Все на субботник! Догнать и перегнать Америку! Свободу жертвам апартеида!..»
В Прошмыркине рассказывали, как однажды отец Артемий – настоятель районного храма святой Варвары Великомученицы, прослышав о необычайных строгостях, проявляемых наставницей юных прошмырчан, и учиняемых ею притеснениях безвинных отроков и отроковиц на ниве народного просвещения, не поленился приехать в означенное село. Он вознамерился увещевать оную строговливицу,