один, то в ярость приходит другой. Теперь ведьма Ажбета была в еще большей ярости, едва получив дочь, она тут же ее и потеряла. Они берегут всех, а она должна оставаться в такой странной печали. У нее никого не было, и нет. Отчего богиня судьбы так жестока к ней, ведьма пыталась это понять и не могла.
Незаметно исчез Баюн. А ведь он пришел в избушку Яги вместе с богиней. А исчез он потому, что должен был добраться до Василисы и обо всем ей рассказать. Ему хотелось принести царевне добрую весть наконец, она так исстрадалась за эти дни.
И надо сказать, что на этот раз он добрался без всяких проблем. Василиса удивленно смотрела на своего кота. Она верила, что если у нее в друзьях кто-то и остался, то только Баюн. И ей хорошо было с ним там оставаться. Она не сразу услышала, о чем он говорил.
– Там все немного не так, ты царская дочка, просто мы хотели тебя воспитать немного, чтобы не была такой задиристой и несносной, как прежде, ты должна понимать, что не всем так посчастливилось, как тебе
– Воспитать? Да я с этой минуты не знаю тебя совсем. Как ты мог со мной так поступить, хорошо, что волк спрятался, хоть ему, наверняка стыдно за все, что тут творится.
– Волк пока ничего не знает, – подумал кот и фыркнул в усы.
Ему вовсе не хотелось подставлять волка, но он и правда не знал самого главного, все так быстро менялось в этом мире, что волк и уследить —то не сможет за тем, что творилось.
– А Ажбета, что она думает?
– Да бедняжка, ее-то и жалко, она тоже поверила, что ты ее дочка. Но как не было у нее дочери, так и нет до сих пор. Все сплошной обман только.
Василиса хотела спросить еще что-то такое, оглянулась, а кота и след простыл, пока он не собирался ей рассказывать про Емелю и про его неземное происхождение, нельзя, чтобы в один миг все на него свалилось, так будет не очень хорошо. Узнает, когда придет ее время, и не раньше.
28 Дунай и Емеля
А дальше стали происходить совсем невероятные вещи.
Дунай с Горынычем из-за чего – то разругались, кажется, они и сами уже не очень понимали, что там у них творилось. То ли они разыгрывали все это, то ли не поделили что-то.
– Давай, бей, круши меня, я зверюга подневольная, вот с ним и сражайся, давай с Кащеем, разве не от него мы спасали царевича нашего. Но его – то ты испугался, конечно, а меня хочешь прикончить, как еще тебе героем стать, не понимаю.
И тут они оба повернулись к Емеле. Пока еще не начался тот поединок.
– А что вы там делите, не хочу я возвращаться ни в лес заповедный, ни в царский дворец. Надоело мне и там и там, мне и тут в горах хорошо, лучше, чем там, – говорил Емеля, чем поставил в тупик задиристых своих товарищей.
– Ну то, что ты не герой, я не сомневался, – заявил Дунай, ему так хотелось поставить счастливого соперника на место, – только я тебя насильно утащу, если сам не захочешь, ведь если этого не случится, то так никогда не расступится тьма, и солнце не появится. Потому сиди и хвост