безнравственности на ее могиле.
– Наивная ты, товарищ Инесса. Моя мать тоже служит делу ми… овой …еволюции, поэтому она добровольно отдает мне последние гроши, хорошо зная, что я лидер мировой революции. Кроме того, нам значительная помощь поступает от русского магната, русского дурака Саввы Морозова. Но, к сожалению, Морозов покончил с собой еще в 1905 году, боясь нашей экспроприации. И правильно сделал. У Морозова остались наследники. Его племянник Шмидт тоже покончил с собой по нашему совету, а там остались девчонки—наследницы. Наши товарищи Андрианис и Таратута посланы мной в Россию. Они женятся на молоденьких курочках и таким образом все богатства их отца Шмидта перейдут в фонд партии. А фондом партии заведую я, вождь мировой революции. Так что принимай меня таким, какой я есть, я весь перед тобой, как на ладони.
– Какую сумму ты ожидаешь получить, став наследником имущества Шмидта?
– Около десяти миллионов франков, – с гордостью произнес вождь. – Но это далеко не все. Еще товарищ Горький нам помогает. У него значительные гонорары за публикуемые произведения; он со мной делится.
– А ты много получаешь за свои гениальные труды?
– Их пока никто не покупает. Видишь ли, гении распознаются не сразу, но когда я освобожу этих русских дураков от царизма, мои произведения будут издаваться миллионными тиражами. Пусть читают, изучают каждую буковку, учатся, как надо жить. Пятьдесят, сто, двести томов моих произведений наберется к этому времени. Они вытеснят с прилавков магазинов всяких там Достоевских, Гумилёвых, Тургеневых и даже Толстого.
– Так ты же писал, что Толстой это зеркало русской революции, – удивилась Инесса.
– Мало ли о чем я писал. Я, конечно, Толстого запрещать не буду, но все произведения Толстого не стоят ни одной странички моего труда «Что делать?». Я полагаю, что народ сам как бы отвернется от Толстого в сторону моих гениальных произведений. А Достоевскому места нет в русской литературе. Это буржуазный писатель.
– Но в Европе он очень популярен.
– Наплевать. Европа, как и Россия, станет социалистической. Мы освободим Европу.
– Я тоже мечтаю об этом. Но на сегодняшний день я вижу: ты богатый революционер. Смотри, как бы ни превратился в капиталиста.
– Но и это еще не все. У меня есть на примете некий Ермасов из Сызрани, я к нему обращусь со слезливым письмом о помощи партии. Напишу ему о том, что единственная партия, которая может принести счастье русскому народу, терпит бедствие: нет средств не только на издание газет «Искра» и «Правда», но и на тарелку супа вождю мирового пролетариата – га… га… га! И он поможет. Я их потом, когда совершится революция и мы придем к власти, всех перестреляю без суда и следствия – всех, всех: попов, капиталистов, предпринимателей, помещиков и его, подлеца, тоже. Виселицы будут стоять на площадях, чтобы эти русские дураки видели и почитали нас, большевиков.
– Володя, хватит, я не могу больше. Ты якобинец,