не собираешься? Где твой вещмешок?
– А я никуда не обираюсь. Отслужил.
– Так это же советская власть приглашает, неужели непонятно? Ская, убери деда.
Ская поднялся с места, подошел к отцу Димы Ивану Ивановичу, приставил дуло к виску и нажал на курок. Кровь хлынула фонтаном, и Иван Иванович заснул, успев дрыгнуть одной ногой.
– Женат? – спросил Вацетис.
– Неделю тому назад.
– Любишь жену?
– Конечно.
– А если мы пустим ее в расход? Ская, возьми ее. Можешь трахнуть, а потом пристрели.
Люда обхватила руками мужа ниже пояса.
– — Только вместе.
– Вместе не получится, – сказал Вацетис. – Он получит пулю последним. Сначала перестреляем всех, а потом его.
– Дима, соглашайся. Ты нас спасешь всех – моих и своих родителей, – сказала супруга.
– Подождите, – сказал Дима. – Мой отец годами спонсировал революцию, и вы его убили. Это похоже на поступок бандитов, но никак не революционеров.
– Произошла ошибка. Надо было говорить раньше. Ская, прикончи этого старого, как его, а Лунева, чтоб не обидно было.
Отец Люды тоже получил пулю в затылок и тут же угас.
– Пять минут на сборы, Королев.
Дима быстро собрался, расцеловал супругу, тещу и стал у стола перед Вацетисом.
– Я готов.
Вацетис моргнул Ская, а сам с Андрианисом, будущим командиром Красной армии ушли на сборный пункт.
Ская схватил Люду за волосы, приставил дуло к виску и сказал:
– Будешь брыкаться, отправишься за своим отцом.
Он сорвал с нее одежду и развязал ремень на брюках. Все происходило на глазах матери. Когда дело было кончено, Люда стала надевать кофту на плечи, отвернувшись от насильника. Ская перезарядил пистолет, представил к затылку и нажал на курок. Люда легла лицом вниз, слегка вывернув голову. Струйка крови вытекла изо—рта на пол, образовав небольшое красное пятно на ковре.
– Разрешаю всем помолиться, – сказал Ская, прикуривая сигарету.
– Помилуй нас, Боже! – запели приговоренные слажено и красиво, словно все служили в церковном хоре.
Ская послушал, расхохотался и стал палить. Все погибли моментально, не испытывая мучений и только Василек получил пулю ниже пояса, в бедро.
Конюх Петя взял его к себе в лачугу, выходил и сделал его гопником. Василек вырос, вступил в комсомол, а потом в партию и стал красным комиссаром. Это было уже тогда, когда боженька отдал дьяволу душу, пролежав в Мавзолее почти десять лет. Встретил ли он зятя Королева, красного командира, женатого на сестре, он так и не узнал. Сам Дмитрий Иванович надев шинель красноармейца, попал в армию Бронштейна.
Однажды, когда Бронштейн рассвирепел, всех красноармейцев выстроили в одну длинную шеренгу. Получилась шеренга с полкилометра. Красный командарм достал пистолет, а ящик с патронами подносил ему красноармеец Босякус.
– Товарищи