стал размахивать руками и произнес сумбурную речь, е заглядывая в бумажку. Он не заботился о последовательности, ясности, в его уме жили одни и те же выражения – революция, капитализм, социализм, коммунизм и экспроприация экспроприированного.
После его речи произносили речи будущие министры их помощники и помощники помощников, хотя это не всегда соблюдалось. Это были шумные и бестолковые выступления с полемикой тех, кто не был согласен с оратором. Особенно не было порядка на расширенных заседаниях. Ленин слушал, сверлил глазами нарушителя, сощурив один глаз, и кричал:
– Товарищ Авилов, за нарушение дисциплины на собрании Совета народных комиссаров – штраф пятнадцать рублей. Где Фотиева? А… болтает. Сейчас вас удалю, ей—ей удалю, чертова болтунья. Товарищи, не будьте пособниками империализма. Это архи важно, товарищи. Комиссар Луначарский, выйдите вон!
Зал ненадолго затихал, потом опять начиналось то же самое. Люди с винтовками демонстративно стали расхаживать по залу, выкрикивать: да здравствует Ленин, а кто—то даже произнес: надо сменить Ленина на посту председателя Совета народных комиссаров.
Ленин взбешен. Он требует революционного суда над отступником.
Заседание продолжалось весь день с кратким перерывом на обед. Ленин к вечеру так устал, задремал, подперев подбородок ладонями рук. Когда прошел шепот, что надо бы сменить его на посту председателя Совнаркома, он вдруг взбодрился, вскочил, поднял руку вверх и произнес:
– Революция может быть в опасности. Товарищ Дзержинский, куда вы смотрите? Очистите зал от меньшевиков, эсеров и всяких там социал—демократов. Революция не потерпит никакого бунта! Наша партия сильна как никогда. Если в феврале нас было 23 тысячи, то сегодня нас уже 350 тысяч.
– Уря—а—а! – заревел зал.
Эсеры и меньшевики были удалены из зала, выведены из правительства, а некоторые, наиболее непослушные, арестованы и преданы суду военного трибунала.
– Кто там играет в карты? Товарищ Дзержинский, за игру в карты – расстрел на месте! Вывести и расстрелять!
С этого времени в зале всегда царила тишина. Если Ленин говорил очень долго и нудно, в зале могло раздаваться только сопение. За то, что человек дремал или даже посапывал на собрании, Ленин не расстреливал. Гуманный был человек.
* * *
На следующий день вождь не явился на заседание СНК. Депутаты ждали до вечера, а когда стало темнеть, в зале начали собирать слезы в специальные мешки объемом в 200 грамм. А Ленин проводил срочное, стратегическое совещание, созвав своих ближайших и самых верных бандитов – Дзержинскгого, Бронштейна, Джугашвили, Кацнельсона, Луначарского, Рыкова, Дыбенко и Антонова.
– Будем вооружать массы вместо армии? – был первый его вопрос к соратникам.
– Пока мы находимся в состоянии мира с Германией по заключению Брест—Литовского договора этого нельзя делать, Владимир Ильич, –