приятеля.
Под палёный растворимый «Нескафе» закурили. Говорили за Димана. Ленка впаривала какой он клёвый пацан, что его подставили. Оперативники соглашались: нормальный парень.
На тему подставы внимания не обращали.
– У тебя с ним серьёзно? – Маштаков интересовался вроде как на правах старшего брата.
– Я с ним полгода гуляю! – горделиво ответила Ленка.
– У-у-у! – понимающе прогудел Маштаков.
Ленка вдруг, опомнившись, посмотрела на часы.
– А передача? Почти двенадцать уже! Не примут…
– Мы договоримся, – махнул рукой Рязанцев.
Несмотря на стрёмную ситуацию, Ленке было интересно.
В уголовном розыске она до этого не бывала. Только в ОППН, в «детской комнате». Но там с ними занимались женщины-инспектора. Срисованные один в один со школьных училок и «тэ-ушных» мастачек.
Эти мужики были интересные. И крепкий молодой Андрей в модной жилетке, и бывалый Николаич, от которого попахивало перегаром и хорошим одеколоном.
Маштаков перегнулся через стол.
– Часики у тебя интересные. Дай посмотреть.
Ленка сняла с руки большие часы с красным зажимом-браслетом.
– Диман подарил? – старший опер вертел в руках часы, разглядывал. – Мейд ин Корея.
Девица думала как ответить. Ничего опасного не почувствовала.
– Угу.
– С каких денег купил, конечно, рассказывал? – взгляд серых глаз Маштакова казался невинным.
Утробно, на одной низкой непрерывной ноте зазвонил телефон. Миха приподнял и положил трубку. Важно было не дать девчонке сосредоточиться.
– Нет, не рассказывал, – она лихорадочно соображала, откуда её ожидает подвох.
– А куплены, Ленок, эти часики на денежки, которые вы на последнем грабеже взяли. В ночь на первое сентября. Оттуда же колёса Димкины, – Маштаков не спрашивал, утверждал.
– Чё глазами замельтешила?! – вскочил Рязанцев.
Ноздри у него яростно раздувались, он страшно скрипнул зубами. Впечатление, что за этим последует пощечина, было полным.
Ленка зажмурилась, зажалась.
– Погоди, Андрей! – приподнялся и Маштаков. – Девчонку попутали. Подумаешь, часики.
Миха положил руку на плечо Ленке. Потом снова присел. Открыл папочку, полистал в ней бумаги. Найдя нужное, стал размеренно читать:
– «…После того как я забрал у мужчины все сигареты, он разозлился и стал ругаться. Тогда я, Воха и Белик начали избивать его руками и ногами. Мужчина упал…» Ну это пропустим, не суть важно. «…Забрав у мужчины деньги, часы и ботинки, мы убежали в подъезд. Туда же вскоре прибежала моя подруга Назарова Елена, которая стояла на атасе, то есть следила за обстановкой…» Гляди, Димкина рука? Знаешь его подпись, ну?!
Маштаков придвинул Ленке отпечатанный на машинке протокол, внизу последнего листка которого шла корявая надпись:
«С моих слов записано верно и мною прочитано». Предложение это было написано знакомой Димкиной рукой, и подпись стояла явно его.
– Понимаешь?
Из