спускающийся аппарат, выдвинуться к месту приводнения и завладеть им.
– Возможно, вы правы. Но всё же мне не даёт покоя мысль, что траектория спуска была кем-то изменена целенаправленно.
– Но, генерал, тогда это означает, что в вашем космическом ведомстве обосновался предатель. Вы ведь ТАК думаете?
Томилин хмуро посмотрел в иллюминатор.
– Я боюсь так думать. Но исключать ничего нельзя. По прилёте в Москву я займусь этим в первую очередь.
Откинувшись в кресле, он тоскливым взглядом человека, заключённого в темницу, оглядел салон. Поднеся часы к глазам, горестно вздохнул:
– Что же так долго-то!
Генерал досадливо хлопнул по подлокотникам кресла и, подперев рукой подбородок, снова уставился в иллюминатор. Ему вдруг стало невыносимо тесно в этом уютном салоне. Его раздражало ничегонеделание. Ему надоел этот монотонный гул турбин. Шикарная обстановка салона нагоняла на него тоску, потому что она ограничивала свободу его действий. Даже причудливые облака, медленно и красиво проплывавшие за стеклом иллюминатора, его раздражали и злили, потому что им некуда и незачем было спешить. Они, как овцы в огромной отаре, безмятежно брели куда-то в этом бескрайнем воздушном океане.
Дэйтон, допив чай, потянулся к своим любимым сигарам. Закурил, снисходительно поглядывая на Томилина. Тот, крепко сжав рукой подбородок, продолжал хмуро разглядывать освещённые солнцем облака. Его напряжённая поза, весь его вид говорили о том, что, была бы его воля, он увеличил бы скорость самолёта до предела, только бы поскорее оказаться в Москве.
– Успокойтесь, мистер Томилин. Я думаю, что рано искать чёрную кошку в тёмной комнате. Зачем вы себя накручиваете? Ведь это только ваши предположения. Веских доказательств и фактов, подтверждающих ваши догадки, у нас пока нет. Может, это всего лишь фатальное стечение обстоятельств.
– Ладно, разберёмся… – Томилин слегка поёжился и встряхнулся, сбрасывая оцепенение. – Во всей этой запутанной истории меня успокаивает только одно: они не смогут вскрыть контейнеры и расшифровать информацию.
– А вот здесь я бы не обольщался. Я бы сказал так: ПОКА не могут. Кто сейчас может поручиться, что под страхом смерти ученые не дрогнут и не окажут им в этом существенную помощь? И где гарантия того, что информация о принципе работы дешифратора не попала им в руки?.. – Он подвинул к себе вазочку с маслинами. Не спеша выбрал самую крупную и отправил её в рот. Откинувшись в кресле, закинул ногу на ногу. – Вы не допускаете такой мысли? По-моему, если, конечно, следовать вашей версии о неслучайности схода аппарата с траектории, – он бросил ещё одну маслину в рот, – …она выглядит вполне логично.
Томилин зло посмотрел на Дэйтона. Генерала бесила его вальяжность и спокойствие.
А Дэйтон волновался и переживал только тогда, когда действительно от него что-то зависело. Сейчас же, находясь в самолёте высоко в небе, он ни на что не мог повлиять и ничего не мог сделать. Зачем же тогда дёргаться и нервничать?
Томилин