сама определяла, что носить, во что играть и чем должен питаться ребёнок. Поэтому настойчивое желание Фэй показалось матери попыткой выйти из под контроля, которую необходимо пресечь. Тут-то и прозвучала фраза о том, «что мы с отцом обеспечиваем тебя всем необходимым, а ты должна слушаться и быть благодарной».
Пожалуй, это был второй знак обрушения реальности – уютный семейный мир, полный любви и заботы, внезапно стал сжиматься, превращаясь в тюрьму.
Фэй начала носить по две майки, одну потеснее, чтобы как следует сплющить грудь, а вторую посвободнее. Попробовала надеть под одежду закрытый купальник, который неплохо утягивал всё тело, но каждый раз, чтобы пописать, ей приходилось раздеваться кабинке школьного туалета догола. Фэй новыми глазами посмотрела на свой гардероб и поняла, что большая часть вещей её не устраивает. Розовые принцессины платья, короткие юбочки, тоненькие кружевные кофточки не годились для меняющегося тела. А самое главное, они не подходили к новому ощущению враждебного мира вокруг. Хотелось носить объёмные толстовки с капюшонами, безразмерные майки, длинные юбки и широкие штаны приглушённых цветов, но мама считала такие вещи уродливыми. Её яркая дочь должна ходить в яркой одежде, и точка. Иногда она отправлялась на шопинг, не взяв с собой Фэй, чтобы избежать «безобразных сцен» – так называлась любая попытка ей возразить. В результате Фэй получала наряды, не подходящие не только по стилю, но и по размеру – мама неизменно считала, что дочь меньше, чем есть на самом деле. Она просто отказывалась верить, что одиннадцатилетнему ребёнку нужен четырнадцатый размер, в то время как сама носила двадцатый и тоже худышкой не была.
Но главной проблемой оставался лифчик. Фэй дошла до того, что украла из бельевого шкафа в родительской спальне самый старый мамин бюстгальтер и постаралась перешить. Он всё-таки был сильно велик, но она прятала его в портфеле, уходила в школу и переодевалась в туалете перед началом уроков. Уродливая сбруя топорщилась под шёлковыми блузками, но Фэй упорно её носила, пока кто-то из мальчишек не ткнул пальцем:
– Смотрите-ка, у неё лифон!
У них была хорошая школа и в открытую никто никого не третировал, но слова «сисястая жируха» витали в воздухе, будто большие буквы висели над головой Фэй и загорались красным всякий раз, когда она привлекала к себе внимание. Некоторые девочки тоже носили лифчики, но их бельё, подобранное по размеру, оставалось незаметным, и никому не приходило в голову смеяться.
Проблема решилась только в её двенадцатый день рождения. Незадолго до него папа спросил, что она хочет в подарок. К счастью, мамы тогда дома не было, и Фэй, набравшись храбрости, выпалила:
– Лифчик!
Папа окинул дочь изумлённым взглядом и, кажется, впервые осознал, насколько сильно она, хм, развилась.
– Но я думал, вы с мамой как-то решаете эту проблему…
– Она не хочет покупать! Говорит, что мне рано! – Фэй внезапно оказалась на грани слёз, тщательно сдерживаемое