Эди, другой, тихий, как шепот, – тебе. Я не собирался подслушивать, но я беспокоился. Я боялся за тебя, Мегс.
И я на цыпочках спустился по лестнице – спустился ровно настолько, чтобы увидеть, как ты прижалась к подруге. Твои плечи тряслись.
О, как бы мне хотелось, чтобы ты доверилась мне, Мегс, но, как ты сама хорошо знаешь, невозможно заставить человека говорить откровенно, если он этого не хочет. Единственное, что мне оставалось, это покрепче обнять тебя, когда ты вернулась в постель. Обычно ты крепко прижималась ко мне, а голову клала на свое любимое место у меня под ключицей, но в ту ночь ты повернулась ко мне спиной, подложив под щеку обе ладони. Казалось, ты почти не сознаешь, что я тоже здесь, с тобой рядом.
Даже сейчас я помню ледяной холод твоих ступней, которыми ты изредка касалась моих ног.
Спустя пару дней, когда мы вместе возвращались из клиники, я попытался разговорить тебя. Велосипеды, то и дело подскакивавшие на неровной мостовой, мы вели между нами, удерживая руками за руль, но я все равно сказал, что мне нужно сменить камеру, а ты была слишком расстроена, чтобы спросить, когда же я успел ее проколоть. Возясь с покрышкой, я впервые понял, что в наших разговорах ведущая роль неизменно принадлежала тебе: обычно ты тараторила без умолку, замолкая только затем, чтобы глотнуть воздуха, после чего переходила к очередной забавной теме или происшествию. Но сегодня ты больше молчала, и это молчание становилось невыносимым.
– Как прошел твой день, Мэгги?
– Нормально. Ифа заболела, так что работы было побольше, а так – как всегда.
Твой ответ поразил меня несвойственным тебе лаконизмом, и мне захотелось бросить чертов велосипед, схватить тебя в объятия и целовать, целовать, целовать до тех пор, пока я снова не услышу твою милую скороговорку, повествующую о сегодняшних забавных происшествиях с врачами или пациентами.
– Послушай, Мегс, я не хочу лезть не в свое дело, но мне кажется – с тобой что-то происходит. У тебя неприятности?
Она не ответила.
– В последнее время ты как будто постоянно о чем-то думаешь. Что случилось? Может быть… может, ты на меня обиделась? – добавляю я шепотом.
Тишина.
– Если я тебя чем-то обидел, ты только скажи!.. Я сделаю все, что захочешь, лишь бы ты снова стала веселой и счастливой, – пробормотал я, чувствуя, как страх сковывает холодом мои внутренности. Если я потеряю то, что мне дороже всего…
– Дело не в тебе, Фрэнк… – Подняв голову, ты взглянула на меня, и я увидел слезы в твоих глазах. Эти зеленовато-серые озера, в которых было так сладостно тонуть, теперь потемнели как море перед бурей, а я… я не мог даже вытереть тебе слезы, потому что боялся тебя оттолкнуть.
– Я не хочу, чтобы ты меня возненавидел.
– Ты же знаешь, Мегс, этого никогда не будет. Что бы ни случилось, вместе мы сможем справиться с чем угодно. – Я наконец решился отложить велосипедное колесо и коснуться твоей руки в надежде, что этот