и легко, воздушно стало. Так необычно сладко, горячо, волнительно, что вцепилась в Дамира, дабы не рухнуть наземь. Обвила за шею…
И тогда рык его низкий, ответный, прогнал по телу волну щекотливых, очумелых от восторга мурашек.
Когда Аспид прервал поцелуй, к ужасу поняла: сижу на алтаре, а он уже между ног моих… горячил ляжки своим телом и зарождал в нутре… нечто, чему не находила объяснения. Ох, и люто я себя и плоть свою возненавидела за предательство такое…
А Дамир гипнотизировал ликом своим: дышал быстро и шумно, ноздри носа трепетали яростно. Взглядом по лицу моему прогулялся, задумчивым и огненным, словно сам полыхал и едва сдерживался, чтобы и меня не спалить.
Потянулся рукой к моей щеке.
Затаилась я, страшась и себя, и его, и того, что случиться должно было. Но он лишь кончиками пальцев, едва ощутимо по скуле повёл, я слегка отвернулась, избегая прикосновения и кляня своё слабое тело за то, что так явно выдавало мой страх перед этим существом.
Дамира не смущало ничего. Он… наслаждался властью своей.
По шее уже скользил – по жилке, выдающей, как во мне кровушка бесновалась, с нажимом линию чертил, жадно изучая, как его коготь след красноватый оставлял, и пусть не до крови, но я натягивалась, аки струна.
И ещё ниже… уже дланью шершавой по оголённой ключице… А подцепив ленточки – последний рубеж, соединяющий края ворота рубахи, чиркнул по ним, открывая больший доступ к моему телу:
– Зачем так? – в ужасе ахнула, понимая, что уже не отвратим момент близости, а жесты Аспида меня до обморока пугали. Дрожала, во все глаза таращась на мужа. Пламя единственного очага подрагивало, бросая зловещие блики на стены, играя на полу и потолке, на жертвенном алтаре, на Дамире…
От мыслей, что мы одни, я его жена, а Аспид явно намерен закрепить наш брак, уже тёмные оковы небытия смаргивала. Дамир мой истеричный вопрос без ответа оставил и без лишних слов ладонью толкнул на «брачное ложе», пусть оно в данный момент и голый камень в холодной пещере.
О, Великая Лада, даруй мне временное помутнение!
Пусть лучше в обмороке побуду, нежели чувствовать это чудовище!
И поцелуй его не желала ощущать.
Зажмурилась сильно, чтобы не видеть его. Губу закусила, чтобы эта боль притупила другую.
– А ну гляди на меня, – пророкотал Дамир, и его проникновенный голос наполнил пещеру. Но повиновалась, лишь когда он повторил: – Кому велено… – грозным рычанием.
И только поймал мой упрямый взгляд, опять ко мне склонился. Губами по моим, закусанным повёл… Языком, ненавязчиво требуя и зубы разомкнуть.
Нервно качнула головой, мол, не поддамся.
Прищурился недобро Аспид проклятущий, ладонью по шее скользнул да на затылок ее положил, ощутимо сжав, точно сомкнул тиски, и я от неприятного ощущения простонала… Уже ему в рот… Аспид того и ждал. Тотчас завладел моими губами. Нагло, голодно набрасываясь. С мурчанием и гудением утробным…
Тогда я в плечи его руками упёрлась, изо всех сил удерживая