раз вспыхивали, как её видела.
– Я не голодна, – солгала, не моргнув глазом. Вернее, не сводя их с него. Таращилась и ждала броска Аспида, выплеска гнева… своей смерти.
– Два дня уже прошло, – напомнил, как давно я ни крошки хлеба во рту не держала. – Ты мне полудохлая не сдалась. А ну ступай вниз, – глухо прорычал Дамир.
Как заяц трусливый тряслась, но головой упрямо покачала:
– Нет! – судорожно края выреза платья на груди сомкнула плотнее, прикрывая непотребство. Аспид лютовал взглядом, желваки ходуном ходили.
Проследил за моим жестом… Глаза сильнее обычного полыхнули зеленью. Не то скрипнул зубами, не то рыкнул. В два шага подле оказался, пока я по стене спиной размазывалась, молясь, дабы смерть быстрой была.
– Мне не прекословят! – отчеканил ровно, но вкрадчиво. – И ежели велю выйти к столу, ты выполняешь! – без нежности дёрнул к себе.
– А разве я в неволе? – испуганно хлопнула ресницами, не веря ушам и еле с дыханием справляясь. – Жена…
– Нет, ты не невольная, но в Моём доме! – выделили значимо, давая понять, что прав у меня не боле, чем у гостьи. – А в обязанности жены – а на браке вы особливо настаивали – входит угождение мужу. Повиноваться, ублажать, почитать, слушаться, не перечить…
– Любить не заставишь! – не ожидая от себя, прошипела, еле сдерживаясь, дабы не плюнуть.
– А вот её-то мне не нужно! – Так же резко отозвался Дамир. Махом мои руки разомкнул, бесцеремонно уставляясь на грудь, кою тонкая ткань так облизывала, что соски бессовестно торчали, не скрывая моей голой плоти.
Я задрожала сильнее, рыпнулась было, да сильно за запястья меня удерживал Аспид. Рассматривал нагло.
Шумно выдохнул, будто ему под дых врезали и бросил в сторону… Вейте, топчущейся в дверях:
– Это ты ей платье это дала?
– Так вы же сами велели, – пробурчала прислужница, руки на боках уместив. – Мне показалась ей пойдёт: и цвет, и ткань, и пошив… Разве нет? – вскинув брови, наморщила носик, но уж больно тёмные её глаза лукаво поблескивали. – Вроде выгодно все её тощие кости подчеркнули…
– Прочь ступай, – отчеканил Дамир, опять на меня уставляясь.
Ох, и дурно мне стало от мысли, что деспот задумал. А что у него на уме было, и на лице ясно читалось.
Глава 9
Дамир
Ни на миг не поверил прислужнице.
Нравы в их краю куда вольнее тех, к коим Вольха привыкла. Характеры взрывнее, поведение свободней.
Не думала она о том, чтобы княжну для меня краше сделать. Чуял я в ней ревность и зависть, желание избавиться от соперницы.
Вот только просчиталась Вейта: алое платье невероятно шло Вольхе. А то, что смущалась жена, укрыться старалась – с непривычки.
Невдомёк ей, что для меня подобные наряды не в новинку. Стольких девиц встречал, в стольких одеждах, что никто на земле, окромя меня не видал. Разных во всём: и кожей, и цветом волос, глаз, телосложением, нравами, обычаями, повадками. Тихие, робкие, наглые, развратные, умные, глупые, красивые, простенькие…
Уж