скрипача звали по-домашнему, Аркадий Борисович, и сам он был домашним и немного нелепым, с венчиком кудрей вокруг смешной круглой лысины. Первое, что он сразу предложил, – приходить на все репетиции оркестра, что само по себе оказалось хорошей школой. Никто из музыкантов не возражал, там собрались преданные, много пережившие люди.
Нет, Аркадий Борисович не стал жалеть «бедного мальчика», не пытался «найти подход», как мама, он сам прошел долгий страшный путь разлуки с музыкой, чудом выжил в сталинском лагере и теперь работал в дальневосточном оркестре первой скрипкой. Хотя нет, «Дальневосточным симфоническим» оркестр назвали в шестидесятые, тогда же филармония переехала в нормальное здание. Об этом Лева узнал уже в Москве, мама, как и раньше, подробно описывала все новости.
Старый скрипач жил один в большой прокуренной комнате, низкий подоконник и огромный стол были завалены нотами и книгами, но не одинаковыми томиками подписных изданий, как у мамы, а тяжелыми томами с хрупкими пожелтевшими страницами и золотым тиснением на обложках. Хотя почему старый?! Наверное, тогда Аркадию Борисовичу и шестидесяти не исполнилось, смешно подумать!
Обычно Лева приходил днем, ставил чайник, настраивал скрипку. Но никогда не начинали заниматься сразу, старик долго и надсадно кашлял, что-то вспоминал, цитировал строчки стихов, незнакомых и непонятных.
– Обидно, друг мой, согласен. Обидно и несправедливо потерять учителей, родной город, родных людей. Но кто вам сказал, что в мире вообще существует справедливость? Нет, дорогой коллега! Ни справедливости, ни гуманности, ни нравственности. Есть только труд и удача. И удачи вам, мой дорогой, досталось с лихвой! С самого детства бесплатно получить прекрасный музыкальный слух, попасть в хорошие руки, расти в любви. Что, собственно, случилось? Здоровье на месте, инструмент цел, основы заложены. Конечно, вне столицы и консерватории карьера великого исполнителя вряд ли возможна. Но тут опять удача – вы попадаете в город, где есть филармония и живая музыка! Значит, можно надеяться, мой друг, надеяться и трудиться!
И они трудились! Именно этот случайный учитель придумал и спланировал Левин жизненный путь на ближайшие годы. План звучал просто и состоял из трех пунктов: местное музыкальное училище, диплом о среднем музыкальном образовании, Гнесинский институт.
– Про Московскую консерваторию советую забыть, мой друг, там свой конкурс и свои победители. Ничего страшного, амбиции в раннем возрасте вредны здоровью. И еще неизвестно, что предпочтительнее оставить после себя – записи некогда исполненных концертов или толпу благодарных учеников и последователей. Музыкально-педагогический институт – это звучит прекрасно и многообещающе! Поверьте мне, я бы выбрал только Гнесинский!
Следующим летом Лева поступил в училище. Смешно вспоминать, какими позорно легкими оказались экзамены, как краснела учительница гармонии и трепетали девчонки в группе. В те годы еще не было ни фортепианного, ни струнного отделения, только готовили учителей музыки для общеобразовательных