росла, и в самом конце были задания по построению фразы из предложенных слов в конкретных падежах со всеми условиями морфологии.
Юноша бросил взгляд на работу соседки и на мгновение осекся. Девушка допустила маленькую ошибку, совсем незначительную и он был уверен, что Силман, скорее всего, простит эту погрешность своей, судя по всему, любимице. Но все же не удержался.
– Третье предложение, «marmoreus». Пересмотри суффикс, – шепнул он и принялся писать дальше, больше не распыляясь в разные стороны.
По итогу Маркус не успел дописать одно предложение, но даже не пытался поторопиться. К концу лекции он испытывал перегруженность информацией и хотел как можно скорее попасть домой.
Ловко для своего возраста пролавировав меж рядов, профессор Силман собрал работы и констатировал окончание лекции, разрешив всем покинуть аудиторию. Диакон молча вышел на улицу, ни с кем не прощаясь, и вдохнул свежий воздух, но легче не стало. Он надвинул шляпу поглубже, скрывая глаза от яркого слепящего солнца, и начал спускаться по лестнице, когда зазвонил телефон.
Парень достал смартфон, посмотрел на номер звонящего и тяжело вздохнул.
– Маркус, – сказал он, – Да. Да. Буду, – после чего нажал на клавишу блокировки экрана, сбрасывающую вызов. – Гадство, – констатировал юноша и двинулся к автобусной остановке.
2
Хлопнула входная дверь.
Каждый раз Элари хотелось по привычке сказать «я дома», и каждый раз она вовремя вспоминала, что обращаться здесь не к кому – девушка жила одна. Маленькая однокомнатная квартира на втором этаже была щедрым подарком от Люсинды Вилл, ее родной тети. Та не могла допустить, чтобы любимая и единственная племянница жила в общежитии или снимала комнату, отдавая деньги прямиком в карман ее настоящего владельца, а потому, сквозь многочисленные отказы Элари принять столь дорогой подарок, все равно вручила ей ключи.
Этой самой связкой девушка заперла дверь и бросила рюкзак на тумбочке в прихожей, после чего присела и развязала шнурки кроссовок. Левая подошва внутри была пропитана пятнами крови. Элари взяла обувь и, не снимая куртки, босиком прошагала в ванную – каждый шаг оставлял на полу небольшой кровавый отпечаток. В раковине она быстро застирала подошву, вернулась в прихожую, вложила в кроссовок треугольную сушилку и проследовала в свою комнату.
С каждым прикосновением ступни к полу темно-алые отметины следовали за ней.
Элари встала в дверном проеме и оглядела помещение, соображая, все ли осталось так, как было перед ее уходом, на месте ли вещи. Конечно, изменений и не могло быть – кроме самой Элари здесь никто не бывал, а город, в который она переехала, был спокойным и мирным, и ворами здесь числились разве что птицы, иногда таскающие хлебные крошки прямо с уличных столов кафе. Однако есть вещи, которые сложно объяснить, но которым все равно неизменно следуешь; Элари вовсе не ждала, что что-то действительно может измениться, но подсознательно допускала эту возможность, а потому оглядывала комнату.
Светлые