и протягивала руку Дирку, а он представлял ей девушку неземной красоты.
– Познакомьтесь, Катя, это Анна, она уезжает со мной в Берлин. Анна – это Катя, благодаря ей мы живем в чудесном месте на Арбате. Уверяю тебя, в Берлине она найдет нам квартиру не хуже.
Катя впервые обомлела от вида девушки. Чем-то она напомнила ей давнюю подругу, жену посла одной из европейских стран Акеми, бесследно растворившуюся на бескрайних просторах вслед за русской любовью. Брошенный муж так и не сумел найти свою благоверную.
Но Акеми была японкой, поэтому ее хрупкость не казалась такой уж экзотической, скорее характерной. Существуют ли вообще толстые японки?
Природа наделила Анну той типичной для русских девушек красотой, в которой славянские корни схлестывались с восточными. Но чтобы из пены этих волн могла выйти такая Афродита, буйство генной стихии должно было быть особенно мощным. Казалось, все лучшее, что могли дать Восток и Запад, соединилось в одной девушке.
«Так вот что значит – бездонные глаза», – подумала Катя. Взгляд серо-голубых глаз излучал невинность и порок. Фигура отличалась безупречной стройностью. При этом девушка не производила впечатления завсегдатая фитнес-клубов. Она была скорее восхитительно бесплотной и невероятно тонкокостной от природы, чем потратившей много времени и усилий на идеальное состояние тела – разница, улавливаемая глазом мгновенно, даже если девушки находятся в одной весовой категории.
Узкие черные брюки с высокой талией только подчеркивали стройность Анны. Рукава белого свитера из кашемира были небрежно закатаны. На тыльной стороне левой руки красовалась выведенная готическим шрифтом татуировка «My dreams come true».
Катя оценила татуировку – сама она, признаться, тоже подумывала сделать себе тату: стильное, маленькое и, конечно, не на таком видном месте, но что-то ее останавливало. В конце концов она даже пришла к выводу, что все люди делятся на две категории: те, кто может сделать себе тату, и те, кому это не по плечу – не только в переносном, но и в самом прямом смысле слова. Себя она окончательно и бесповоротно отнесла ко второму разряду: не то чтобы она боялась расхожих страхов – «я постарею, кожа обвиснет, и как это все будет выглядеть», в ее сомнениях было нечто сакральное – на татуировку надо решиться, это должен быть твой текст, твой символ, твой сигнал во Вселенную, и ты должен быть в нем уверен, поскольку то, что нанесено на тело, непременно окажет влияние на дальнейшую жизнь. Выходит, Анна была еще и смелой, что не могло не восхищать Катю.
Дирк не сводил влюбленных глаз с Анны, как будто все, что он говорил, так или иначе адресовалось ей.
– Катя, меня переводят работать в Берлин. Я хочу, чтобы вы лично туда поехали и подобрали в этом прекрасном городе лучшую квартиру для нас! – Он сжал руку Анны так сильно, что она вздрогнула, глаза ее расширились.
Катя невольно остановила взгляд на двух намертво сомкнутых руках – мужской и женской – и заметила несколько синяков на запястье