навсегда разделился.
Дима с видом знатока неспешно бродил вдоль прилавков торговцев и как бы между делом поглядывал на товары, до него никому из торговцев не было дела, они разговаривали между собой, мечтательно смотрели вдаль или вообще сидели к прилавкам спиной. После шумного центрального базара казалось, что они вообще не собираются нам ничего продавать. Дима остановился около седовласой женщина, которая внимательно наблюдала за нами с момента, как мы только показались на горизонте, но никакой инициативы, как и все остальные на базаре, не проявляла. Он позвал меня кивком головы, и я, не без труда оторвав себя от разглядывания всяких безделушек, подошла.
– Нам полный комплект с обувью, и часы, самые простые, – сказал Дима женщине.
Торговка просканировала меня с ног до головы немигающим хитрым взглядом и произнесла:
– Не нравится, что дама одета с чужого плеча?
– Не нравится, – коротко отрезал Дима.
– И не жалко тебе тратить на нее столько денег? Она тебе хоть отплатит?
– Я делаю ей подарок, она – моя гостья. Сколько с нас?
– Какой ты, оказывается, богатый, раз делаешь такие подарки. Мог бы за пару лет поднакопить и задуматься о домике в Тихом Лесу! – женщина скривилась в ехидной улыбке, перевела взгляд на меня и продолжила. – А ты, как собираешься ему отплатить за такое добро, а, бродяжка?
– Я устроюсь работать на ферму! – вырвалось у меня.
Дима строго и одновременно удивленно уставился на меня, а женщина, разразившись приступом смеха, переходящего в кашель, ответила:
– Ну, раз на ферму, то купишь ему в лесу дом, – и, достав откуда-то из-под прилавка кулек с одеждой и пару берцев со связанными между собой шнурками, протянула мне, – твой размер?
Я осмотрела одежду и кивнула.
– Хорошо, с тебя десятка, парень. Часы дам в нагрузку. Мне нравится твоя дерзкая бродяжка.
Дима глубоко вздохнул и, достав из нагрудного кармана спецовки сверток, отсчитал десять бумажек, среди которых я заметила и рубли, и доллары, и какие-то неизвестные мне банкноты. У него в руках осталось три, которые он бережно сложил и убрал обратно.
Женщина приняла деньги, пристально смотря на нас, пересчитала и, засунув их куда-то в накладные карманы не по размеру огромной спецовки, извлекла оттуда же часы на металлическом браслете и зубную щетку.
– На, паренек за тебя состояние отдал, а про гигиену не подумал. Ты, конечно, не станешь первой владелицей этого всего, но кто тут у нас бывает первым! Ты уж его не подведи, устройся на ферму.
Дима стоял, залитый багровым румянцем, и не мог проронить ни слова.
– Не подведу! – ответила я и, приняв свое новое имущество, быстрым шагом двинулась в обратный путь.
Дима догнал меня практически сразу, и краска все еще не сошла с его лица, но он постарался придать себе вид непринужденного спокойствия и укоризненно прошептал:
– Не надо было шутить про ферму. Тут действительно у всего есть уши, а у этих ушей – связи в правлении!
– А