всё наладить по-своему…
– Ох, деточка-деточка, – не в первый раз вздыхала уборщица. Гладила Аню по спине шершавой рукой. – Образумится как-нибудь, милая моя. Вы так не убивайтесь. Все живы, все здоровы. Всё образумится…
– Как же там гнилью воняет, – прошептала Аня, делая большой глоток из пиалы. – Я там коробку оставляла с книгами – наверно, все пропахли. Как принесла в школу, даже не открывала ещё.
– В углу-то коробочка которая, да? А я думаю – что такое, вдруг бомба… Анночка Алексеевна, я открою, всё просушу, вы не волнуйтесь. Ложитесь спать спокойно. Утро вечера мудренее. С детками-то зачем грустной быть? А назавтра, может, и матпомощь вам выпишут…
Но назавтра вместо матпомощи в школе прорвало канализацию. Вызвали аварийщиков из центра, у малышей занятия отменили на неделю, у старшеклассников уроки перевели в сельсовет. Аня отвела геометрию у девятого и математику у пятого, вышла из белёного здания сельсовета, остановилась у старых качелей. Качнула ржавую цепочку, не зная, куда пойти. В сельсовете не заночуешь; в школу не сунешься. Дома… От мысли, что ждёт её в тёмной, нетопленной, выделенной ей половинке доме, в горле встал горячий ком. Глотая его, Анна Алексеевна чуть не задохнулась. Так и побрела вдоль заборов, калиток и склонившихся чёрных яблонь.
– Анна Алексевна! Анна Алексевна! – крикнул кто-то из поднимавшегося с земли парного тумана. – Анночка Алексевна!
Она обернулась, перевешивая с руки на руку тяжёлый баул, в котором вперемешку лежали пожитки, объедки и повлажневшие в коробке книги.
По раскисшей чёрной тропинке, отдуваясь, бежала Клавдия Антоновна.
– Нашла вам жильё! – издалека крикнула она. Аня вся подалась вперёд, ощутив, как разом заныли ноги, заломило спину и захотелось в тепло. – Жильё, говорю, нашла!
Клавдия наконец подбежала и подхватила широкую шлёвку баула. Аня благодарно выдохнула: баул уже изрядно оттянул руку.
– В вашем же доме… Другая половина, окнами на Коммунаров выходит. Видели? Хотя из сада-то не увидишь, если по зиме только, когда ветки голые. И со Школьной не увидишь – калитка-то неприметная совсем, за сиренью…
– Погодите, погодите… Ничего не поняла, – растерянно помотала головой Аня. – Что в моём доме?
– Ну, половина вторая вашего дома! – досадливо повторила Клавдия. – Она ж не пустует. Там женщина живёт, очень хорошая, Антонина Ивановна. Пожилая уже. Но всё чисто, опрятно, вы не думайте… Скучно ей. Будете с ней жить – то-то будет хорошо!
– Она сдаёт комнату?
– Да что там сдавать, всего одна комната там, чулан да кухня. Вместе будете жить!
– Как – вместе? – опешила Аня.
– Давайте, давайте, Анночка Алексевна, айдате. – Клавдия уже тянула ручку баула, увлекая Аню за собой. – Только не по Школьной спустимся, а вот там, у остановки, повернём на Коммунаров. А то дворами больно грязно, промочите ноги-то…
Плохо соображая, куда её ведут, Аня всё-таки пошла следом за уборщицей и пять минут спустя уже послушно стучала в рассохшуюся