сказал: «Похудел, потому что зима», а теперь ты поправился.
– Да? Тебе всё показалось! – отшутился я, но мы оба знали, что я был повержен на обе лопатки её внезапным бегством и долгим отсутствием. К чему вспоминать? Но я изо всех сил старался не рассмеяться, наблюдая за тем, как она серьёзно обдумывает мои слова. Кто-то постучал в дверь моего номера, но она быстро приложила палец к губам, отрицательно мотнув головой, что означало: «Тссс, не открывай!» Потом долго мучила меня вопросом: «Почему ты смеёшься?»
Я? Я счастлив, когда ты рядом!
ТАБЛИЦЫ
Прошло семь лет. Через три месяца Марте исполнялся двадцать один год. Они жили всё в том же двухэтажном доме вместе с Мариной. Отец большую часть времени проводил в лаборатории, оборудованной прямо в пещерах. И жил в городке, специально построенном рядом с этим объектом для сотрудников и гостей. Время от времени он на пару дней приезжал домой. Но Марина постоянно была с ним на связи. Она стала хорошим программистом и работала в одной команде с отцом, но дистанционно, из дома, на своём компьютере, где хранились многие данные из «марсианских пещер».
Марта в это дело не вникала, точнее, её больше увлекала самостоятельная расшифровка таблиц и параллельная учёба в университете. Работа с таблицами была как продолжение её детских игр: она пыталась составить текст из расшифрованных таблиц – так же, как дети пытаются сложить пазлы или картинку из кубиков. Ей никто не мешал, а она пока никого не посвящала в результаты своих «исследований». Она была предоставлена самой себе. Марина, отчасти заменявшая ей обоих родителей, требовала только, чтобы она вовремя ела, хорошо училась и нигде не пропадала по вечерам. Так и жили.
БОЛЬШАЯ ЗАГАДКА
«…кажется, опять на грани срыва. Опять плакала.
– Я для тебя – средство, рабочий инвентарь, такой же как камера!
– Глупенькая, я сделаю тебя знаменитой!
– А я не хочу! Я хочу быть свободной! Хочу просто жить своею жизнью. И я хочу снимать кино сама!
– Но это же твой замысел! Остальное – чёрная, грубая работа, я просто жалею тебя.
– А я не хочу!
Потом притихла, вытерла слёзы и решительно направилась к двери. Я наблюдал.
– Я ухожу! – заявила она. – Чему смеёшься?
– Жаль! Как жаль, что я не подсчитываю, какой уже раз слышу от тебя эти слова: «Я ухожу!» Ты любишь пугать человека. Давай, закончим этот фильм, а потом…
– Ты сразу же начнёшь новый! Как ты мне надоел!
Продолжая держать в руках трубку, из которой слышались жалобные гудки, Лиза присела на подоконник. Паша, действительно, пока не приставал к ней, только спросил:
– Идёшь вечером в бар? Все наши собираются.
– Нет.
– Чего ты боишься?
– Отстань, пожалуйста, – отмахнулась она.
– Конечно, у тебя нет проблем…
– Да иди ты!…
– А почему ты так грубо со мной разговариваешь?
– Да не с тобой я разговариваю! – швырнув трубку на рычаг и возвращаясь в проекцию.
– А с кем? – удивлённо спросил он ей вдогонку.
«Какой