ты, Питер! – Я сразу замолчал, осознав, что говорю срывающимся голосом, как после бега. – Я только… я уже ухожу.
– А у меня сюрприз. – Питер широко улыбнулся и, держа трость, точно скипетр, преградил мне дорогу, для верности схватив за плечо. – Нынче я даю званый ужин. Соберутся наши с тобой друзья, Квентин. Это почти экспромт, я ничего не планировал, да только сегодня день рождения одной особы, которая крайне…
– Видишь ли, я только… – нетерпеливо перебил я, но, увидев, как блеснули глаза моего партнера, воздержался от объяснений.
– Что, Квентин? – Питер обвел комнату медленным, нарочито подозрительным взглядом. – На сегодня с делами покончено. Или тебе срочно куда-то понадобилось? Куда, если не секрет?
– Нет, – пробормотал я, ощущая, как щеки заливаются краской. – Мне никуда не надо.
– Вот и отлично. Пойдем!
Питер собрал множество знакомых. Праздновали двадцатитрехлетие Хэтти Блум. Как я мог забыть про ее день рождения? Меня мучило горькое раскаяние в собственной бесчувственности. Раньше я подобной забывчивостью не страдал. Неужели я так далеко забрел в своих изысканиях, что даже самые приятные развлечения и самые дорогие друзья остались в стороне? Ничего – вот только наведаюсь к доктору Бруксу, и на этом моя миссия будет выполнена.
В тот вечер в доме у Питера собрались самые уважаемые, самые почтенные леди и джентльмены Балтимора. Однако я предпочел бы оказаться в камере ужасов Музея мадам Тюссо или в каком-нибудь аналогичном месте – словом, где угодно, только бы не слушать эти тягучие светские разговоры ни о чем. Особенно несносными они казались теперь, когда у меня было столь важное, столь срочное дело!
– Как вы можете? – вдруг раздалось в мой адрес. Говорила крупная полнокровная женщина, за этим изысканным ужином сидевшая точнехонько напротив меня.
– Могу что?
– Подумать только, – игриво простонала она, – чтобы джентльмен смотрел на меня – даму почтенных лет, – когда рядом сидит настоящая красавица! – И она указала на Хэтти.
Конечно, я не смотрел на полнокровную даму, во всяком случае, не рассматривал ее. Я просто впал в обычное состояние, иными словами, уставился прямо перед собой.
– Действительно, я здесь будто в розарии, – учтиво сказал я.
Хэтти не покраснела. Эта ее черта – не краснеть от комплиментов – всегда мне очень нравилась.
Заговорщицким шепотом Хэтти выдала:
– Вы, Квентин, не сводите взгляда с часов, вот и проигнорировали нашу главную гостью – утку, тушенную с диким сельдереем. Неужели мистер Стюарт, этот образчик трудолюбия, не мог хотя бы на сегодняшний вечер освободить вас от работы?
Я улыбнулся:
– Питер тут ни при чем. Но я и правда почти не притрагивался к еде. Что-то в последнее время аппетит совсем пропал.
– Квентин, со мной вы можете говорить откровенно, – произнесла Хэтти, и мне показалось в этот миг, что она вылеплена из принципиально иного теста, нежели остальные женщины. – О чем вы так сосредоточенно