ради него своей жизнью, но и живым последовать в преисподнюю. Он никогда не переспрашивал, не оспаривал, не интересовался подробностями, справедливо полагая, что раз получил задание, то надо разбиться в лепешку, а его непременно выполнить. Останавливаясь на его внешности, необходимо непременно отметить, что, будучи тридцати трех лет от роду, он совсем не выделялся какой-нибудь мифической силой, а был обыкновенным худощавым, но притом чрезвычайно жилистым человеком, к тому же еще и невысокого роста. Тем не менее недостаток физических данных многократно компенсировался владением техникой восточных единоборств и всеми видами вооружений, в том числе и холодного, а также смелой, бесстрастной, почти совсем без эмоциональной, натурой. Лицо этого представителя сильного пола было продолговатым, внешне полностью обездушенным, не выражающим мимики, со смуглой, обветренной кожей; глаза, под стать волосам, бороде и усам, обладали черной окраской, через которую невозможно было проследить за тем, что происходит в мозгу этого, ко всему тому же удачливого, преступника, отличавшегося проницательным хитроумием и, в то же время, безграничной жестокостью; нос представлялся слегка сдвинутым набок, что свидетельствовало о множестве проведенных рукопашных спаррингов; губы виделись чуть утолщенными, уши топорщились, взъерошенная прическа коротких волос никогда не знала расчески. Одевался этот, не без преувеличения сказать, грозный боец преступного мира в однотонные вещи, где серой была только рубашка, все остальное: неизменный бронежилет, брюки и прочные солдатские ботинки в высокими берцами – выделялись исключительно черным цветом.
Около четырех часов утра, объяснив на службе, что ему необходимо проверить важную оперативную информацию, Зецепин оставил расположение мест досудебного заключения и, учитывая важность полученного задания, отправился прямиком к дому опаснейшего преступника Города. Барун, к удивлению встретил его достаточно бодрым, словно только и ждал, когда же ему принесут весть от главного босса. Вообще, у всех, кто его знал, создавалось впечатление, что он никогда не отдыхает и все время несет свою «службу», направленную на улаживание щекотливых дел, постоянно возникающих в связи с родом деятельности его криминального руководителя и в то же время ближайшего друга.
– Чего в такую рань? – спросил он недоверчивым голосом, не зная еще об истинном предназначении этого продажного опера и относившийся к таким личностям, исключительно как к врагам. – Не боишься, «мусор», приходить сюда ночью, да еще и один? Или ты, может быть, скажешь, не знаешь, чей это дом и что таких, как ты и тебе подобные, здесь не любят?
– Я не собираюсь выяснять с тобой отношения, – резко оборвал его Игорь, также не испытывавший особой расположенности ко всем остальным преступникам, кроме Джемуги, – я принес тебе весточку от твоего ближайшего друга, и все что мне сейчас здесь необходимо, так это передать ее тебе лично в руки, а потом уйти восвояси.
Заканчивая эту фразу, тюремный