– на них обоих… – Робертино снова тычет указательным пальцем в потолок, и Анька опасливо косится туда же, потому что от шпрыгинского тыканья там уже давно должна была образоваться дырка. – Открою тебе секрет, донна Анна. Секрет, о котором ты, в женском своем невежестве, не имеешь ни малейшего понятия. Незаменимыми в этом мире могут быть только женщины. Всё остальное не стоит их ломаного ногтя. Так что я вполне понимаю участников этого… мм-м… четырехугольника.
Рядом с Мамой-Ниной сидит двадцатипятилетняя Ирочка Локшина, самая молодая в группе. Она пришла в «Бытовуху» по распределению и единственная из всех не обременена семьей – или, как в случае Мамы-Нины, семьями. Это миниатюрная девушка, из тех, кого непременно называют дюймовочками в любой компании, где они оказываются. Ирочкин папа – профессор чего-то химически-секретного, лауреат и орденоносец, а сама она – единственный ребенок в доме, где не хватает разве что птичьего молока, да и то потому лишь, что не больно-то и хотелось.
Анька старше Ирочки всего на два года, но они дружат не столько из-за близости возрастов, сколько из-за несхожести основных линий, по которым складывается их жизнь. Так бывает, когда встречаются два разных, но не очень завистливых человека, у каждого из которых есть что-то такое, чем безуспешно хотел бы обладать другой. Злобные натуры принимаются в подобной ситуации строить взаимные козни; добрые же, напротив, тянутся друг к другу.
Анькины детство и юность прошли в комнате огромной коммуналки, где на четырнадцати – за вычетом голландской печки – метрах теснились четверо: мать-бухгалтер, отец-технолог, старший брат и она. Жили не хуже и не лучше других, а потому нормально, и у Аньки никогда, ни тогда, ни позже, не возникало по этому поводу чувства ущербности. И тем не менее Ирочкина огромная пятикомнатная квартира на Кронверкском проспекте, тяжелая мебель красного дерева, мощные портьеры, сияющие люстры, хрусталь монументальных буфетов и тисненные золотом корешки книг на полках домашней библиотеки вызывали у нее примерно то же чувство, с каким ребенок смотрит на витрину роскошного игрушечного магазина, где выставлена совершенно необыкновенная по красоте и сложности железная дорога во всем великолепии своих путей, платформ, станционных будок, поездов и семафоров.
Возможно ли обладать таким чудом? Конечно, нет. Остается лишь глазеть, восхищаться и радоваться тому, что оно существует не только в сказках. Был в этой семье и другой магнит, который притягивал Аньку не меньше, если не больше: Ирочкин отец. Ее собственный умер от рака два года назад, сразу после Анькиного ухода из «Аметиста». И вот выяснилось, что профессор Локшин, кругленький уютный дядька, с обширной лысиной и хитрым прищуром добрых, хотя и весьма внимательных глаз обладал прямо-таки пугающим сходством с покойным Анькиным папой, скромным технологом обувной фабрики. Они сразу понравились друг другу – Локшин и Анька, – причем настолько, что Ирочка даже слегка приревновала. А уж ее мамаша, защитившая докторскую по специальности «профессорская