рублями, лепешками или как-то еще? Главное, чтобы они исполняли свои функции средства платежа, то есть обращались на рынке без опасности быть раскоканными, как это случалось в художественными раковинами.
Короче, вскоре после возвращения Робинзона – благо диалектика на необитаемом острове была необычайно ускоренной, прямо-таки стремительной, – жители Северной оконечности торговали на рынке на золотые лепешки, а не на художественные раковины, как прежде. Уже не слышались, как двадцать минут назад, предложения:
– Весенняя скидка! Гроздь бананов всего за десять раковин! Невероятно дешево!
Нет, продавцы кричали:
– Весенняя скидка! Гроздь бананов всего за две золотых лепешки! Невероятно дешево!
Самым удобным было то, что продавец мог расплатиться несколькими монетами: например, дать покупателю тяжелую монету в десять лепешек, или две монеты в пять лепешек, или три монеты в две, три и пять лепешек, ну и так далее. Монеты не требовалось взвешивать, потому что их вес был выдавлен на поверхности.
Слушая, как туземцы торгуются друг с другом, Робинзон радовался всем сердцем. Что бы случилось с необитаемым островом, ели бы не он, очутившийся на острове в результате кораблекрушения? Оставаться бы туземцам в невежестве до скончания веков. Как говорится, не было счастья, да несчастье помогло.
Но нужно было еще многое, очень многое сделать, потому что одно экономическое нововведение требовало другого.
С введением на острове металлического обращения появилась необходимость заменить налоговую систему. Домашняя пещера Робинзона была полна продуктов, собранных в качестве двадцатины: продукты портились, потому что их было слишком много. В этом отношении гораздо более приемлемым было собирать двадцатину не портящимися золотыми лепешками, что Робинзон не преминул исполнить.
– Собрание! Общее собрание! – прокричал он со своего паланкина.
– Там! Там! Там! – забили там-тамы.
Когда туземный народ собрался на площади, Робинзон обратился к нему с речью.
– Друзья! – сказал Робинзон, обращаясь к подданным Северной оконечности, как всегда, по-дружески. – Я подумал и принял решение несколько пересмотреть систему налогообложения, всем вам известную двадцатину. Во-первых, теперь вы торгуете и покупаете за золотые лепешки, а не художественные раковины, как прежде. Во-вторых, вы, как я погляжу, начали работать семействами. То есть родственники объединяются в семейные коллективы, трудящиеся над выполнением какой-либо производственной задачи: ловят рыбы, или выращивают овощи, или охотятся. Так мы теперь и будем теперь платить: с семейных коллективов. Каждый коллектив обязан перечислять в государственную казну десятую часть тех монет, которые получит при продаже товара, а двадцатина с добываемых продуктов – вы слышите, друзья мои?! – отменяется как несправедливая.
Робинзон верно подметил, что с некоторых пор туземцы стали объединяться в семейные коллективы,