втроём. Он прибудет сегодня к ужину – как раз успеет на пир. Вот он, между прочим, быстрый парень, не то что некоторые…
Теперь уже Каллахан поймал отчаянный взгляд мастера Патрика и кашлянул:
– Могу я попросить впредь предупреждать о гостях заранее? Так будет удобнее всем нам.
– Я учту эту просьбу. – Фиахна лучезарно улыбнулся. – Особенно если прекрасная Розмари попросит меня о том же. Что скажешь, Роз? Стоит нам прислушаться к словам племянника?
– Д-да, пожалуйста, – еле выдавила девушка, разглядывая трещинки на деревянной поверхности стола. – Д-думаю, это очень-то разумно было бы.
– Значит, быть посему. – Фиахна хлопнул ладонью о стол (Розмари вздрогнула) и повернулся к Шону; его внимание быстро перескакивало с одного на другое. – Но раз уж Браннан всё равно будет здесь, я спрошу с него за твоё лицо. Мой дорогой сын ничем не заслужил стольких лет позора.
– Папа, оставь! Мы сами разберёмся, – прошипел Шон, но отец его уже не слушал.
Фиахна встал, потянулся, прошёлся вдоль стола, погладил ворона (тот с удовольствием подставил пернатую макушку), потрепал по волосам Келликейт, хлопнул барда по плечу, а потом вдруг достал из кармана монетку и подбросил её в воздух.
– Да, кстати, пока я управляю Неблагим двором, мне понадобится паж… оруженосец… помощник… а, не важно, всё в одном. Я выбираю тебя. – Монетка упала на стол прямо перед Элмериком, и тонкий палец эльфа упёрся барду прямо в грудь. – Если никто не против, конечно.
Но все уже поняли, что спорить с Фиахной бесполезно. Он всё равно сделает по-своему.
– Мне, кажется, или я что-то пропустил?.. – Задрав голову, Джерри смотрел на высокие белые башни, выросшие на месте мельницы. – Тут случился конец света, а я не заметил?
– А ты ещё больше по девкам бегай, и вообще всё проспишь! – фыркнул Элмерик, наслаждаясь его замешательством.
Чудесная серебряная черепица отбрасывала на стены солнечные блики. На самой высокой из башен развевался стяг с белым листом цветущего папоротника на фиолетовом поле – это был герб Фиахны. На башенке поменьше колыхалось другое знамя: белый сокол на чёрном поле. Элмерику хотелось думать, что оно вывешено в честь всего отряда, но, скорее всего, новоявленный регент таким образом чествовал своего племянника, и только. Догадку подтверждало и то, что прямо сейчас брауни прилаживали флаг на третий шпиль, где на белом поле раскинул крылья чёрный ворон – любимая птица Браннана.
Фиахна помнил, что белый цвет в геральдике означает серебро, поэтому и цветущий папоротник, и сокол, и поле, по которому летел ворон, испускали слабое сияние, отливая перламутром. Ночью знамёна наверняка будет видно издалека. А замок всё ещё перестраивался: он уже стал раза в два больше. Интересно, это иллюзия или Фиахна и впрямь поработал с пространством?
– О, ты даже не представляешь, что тут творится! – Келликейт обеими руками придержала капюшон, чтобы его не сорвал ветер. – Элмерик у нас теперь оруженосец эльфийского короля. А Розмари уже почти фаворитка.
– Не короля,