Мири не было денег, ни тяжелых золотых, ни легких медных монет, она так им и сказала, но они ее не отпускали. Мири попыталась мягко отцепить руку мальчика, но он только заголосил еще громче.
– Пятачок, пятачок, будьте добры, – повторяли дети снова и снова, с надеждой глядя на нее.
Мири строго велела им отпустить ее, даже оттолкнула детей, но они лишь усилили напор, прижав ее к воротам. Их пальцы впились в нее, как ястребиные когти. От их одежды и волос шло нестерпимое зловоние, их молящие голоса немилосердно терзали нервы:
– Пятачок, пятачок, подайте…
Откуда ни возьмись, появился Тимон.
– Держите, – сказал он, сунув каждому по серебряной монетке. – А теперь ступайте.
Дети зажали монеты в кулачках и кинулись бежать. Вскоре они исчезли в толпе прохожих на мосту.
Мири сказала, чуть не плача:
– Я говорила им, что у меня ничего нет, но они мне не верили.
– Они привыкли, что люди говорят им «нет». Когда не поешь день или два, голод доводит до отчаяния. На этих улицах слишком много бедных и отчаявшихся.
– Бедных? Но это же столица.
– И в Асленде есть бедняки, Мири. Разве ты не знала? Они повсюду.
Кэтар рассказывала, что босоногие часто голодают, но, пока Мири не увидела этих детишек, она не вполне в это верила.
Потом Мири вспомнила худенькую девочку из неизвестного городка, которую встретила в пути. Вспомнила, как эта девочка смотрела на Мири, когда та ужинала. И как она покусывала палочку. Вспомнила ее худые ножки, босые ступни. У Мири сжалось горло. Ей захотелось вернуться в то мгновение, поздороваться с девочкой, разделить с ней еду.
– Нет, не знала. Прости, – извинилась она и перед Тимоном, и перед той девочкой. – На гору Эскель почти все припасы привозили с низин – из Асленда и остальной части Данленда. Наверное, поэтому я считала, что здесь полным-полно продуктов.
– Многие на равнине живут припеваючи, – заметил Тимон. – Но слишком часто дети фермеров голодают, пока благородные господа набивают себе брюхо. Когда наступят перемены…
Тимон замолчал и огляделся, не подслушивает ли кто.
– Зря я так сказал… Я не имел в виду… Прости. – И он пошел прочь.
«Перемены?» Хватит ли у нее смелости спросить? Мири бросилась за ним, но страх будто не давал ей идти, толкал назад, и ей показалось, что прошло не меньше часа, прежде чем она догнала Тимона на мосту.
– Подожди. Вчера у дворца кое-что произошло.
Он оглянулся:
– Ты имеешь в виду покушение на короля?
Мири подошла ближе и прошептала:
– Если грядут перемены, я бы хотела знать больше. Я бы хотела помочь.
У Тимони загорелся взгляд.
– Ты не шутишь? Но…
– Я живу во дворце, но я не одна из них. Надеюсь, ты мне поверишь.
Она ведь пообещала Кэтар. Да и воспоминание о худенькой девочке подстегивало к действию.
– Я не могу говорить свободно, – сказал он, – но… мы обязательно побеседуем, как только представится возможность. Сейчас много чего происходит.
И он улыбнулся