Заколдованная Элла. Гейл Карсон Ливайн

не ешь ее. Отравишься.

      И зачерпнула полную ложку овсянки.

      От моей тарелки поднимался густой пар, я уловила аромат корицы. Мэнди тоже всегда добавляла корицу в овсянку.

      – Почему ты ее ешь, раз она такая плохая? – спросила Оливия сестру. – Я есть хочу!

      – Тебе, по-моему, досталась хорошая каша. А я ем свою, давлюсь этой гадостью… – Она слизнула прилипший в уголке губ кусочек. – Ведь мне нужны силы, я же здесь главная и должна доставить вас в пансион в целости и сохранности.

      – Никакая ты не глав… – начала Оливия.

      – Барышня, вам не понравилась овсянка? – испугался хозяин гостиницы.

      – У нашей сестрицы несварение желудка, – ответила Хетти. – Можете забрать у нее тарелку.

      – Я им не сестра, – проговорила я, провожая глазами хозяина, который скрылся в кухне.

      Хетти засмеялась и выскребла из тарелки остатки каши.

      Хозяин вернулся с блюдом, выложенным толстыми ломтями черного хлеба с изюмом и орехами.

      – Может быть, он успокоит желудок барышни? – предположил он.

      Я торопливо откусила большой кусок, и тут хозяина позвала дама за соседним столиком.

      – Элла, положи хлеб. – Хетти отломила корочку и попробовала. – Он для тебя слишком сытный.

      – Сытное мне полезно! – заявила Оливия и потянула блюдо к себе.

      И они в два счета умяли мой завтрак.

      Этот кусочек хлеба оказался единственным, что мне удалось проглотить за трехдневный путь, не считая бодрящего снадобья. Хетти отняла бы у меня и его – но сначала попробовала. И я с удовольствием отметила, что ее перекосило.

      Глава девятая

      В последний день пути в Дженн – городок, где был наш пансион, – мы проехали через плодородные возделанные поля. День стоял солнечный, над полями висела дымка, и от жары я едва не забыла о голоде. У Хетти нашлись силы только на один приказ – обмахивать ее веером.