же решила рискнуть и за день скупила весь шёлк, который был в городе. На это у неё ушли все деньги.
Наступил вечер, затем на Флоренцию опустилась ночь, но никаких вестей о гибели судов не приходило, а на утро по реке Арно к городу подошли три больших парусника, доверху гружёных шёлком.
Флорентийка поняла, что разорена. Голова обманула её. В бешенстве обманутая женщина вбежала в спальню, схватила горшок с головой и выбросила его в окно. А на другой день, узнав о банкротстве, от неё сбежал жених. Видимо, пошёл искать себе новую богатую невесту.
Костантино, как бы утешая, погладил меня по руке.
– А что же случилось с головой? – спросила я, аккуратно вызволяя руку, – она погибла?
– В том то и дело, что нет. Под окном был чудесный сад, и горшок с головой упал в кусты и не разбился. Его подобрала одна девушка – дочь садовника, принесла домой… Что было дальше вы, наверное, догадываетесь?
Я кивнула.
– С тех пор ходит легенда, что голова жива до сих пор, и какая-нибудь незамужняя девушка находит её, и всё повторяется снова и снова. Впрочем, есть и другая версия этой истории, мужская. Голова в этом случае женская, а вместо флорентийки – флорентиец. Но финал одинаков: золото всякий раз затмевает любовь.
– Скорее, новая любовь затмевает старую, – сказала я, – две любви не могут жить в одном сердце.
Лицо Костантино от удивления вытянулось. Вероятно, то, что я сказала, являлось для него новостью.
– А у вас, Саша, есть любовь? – спросил он тихо-тихо.
– Да, – соврала я, – спасибо за рассказ.
Встала и пошла на своё место.
4. Флоренция
Я плюхнулась на велюровое сидение с точно такой же обивкой, как и в моём «Polo», и уставилась в окно, на зимний итальянский пейзаж. Подумала: «Вот бы нам такую зиму, была б тогда в ленинградской области своя Эмилия-Романия или Тоскана…» Но всё это было лишь робкой попыткой не думать о голове. «Она ведь сейчас в моём красном чемодане на колёсиках, – думала я, – завёрнутая в украденное из гостиницы большое полотенце, а чемодан внизу, в багажном отделении автобуса, а автобус едет из Рима во Флоренцию…»
Представив эту странную матрёшку в разрезе, я улыбнулась. «Если козлоногий Костантино не наврал хотя бы половину, то от этой штуки мне будет толк», – подумала я, засыпая.
Всю дорогу до Флоренции я проспала, как сурок. Меня даже никто не удосужился разбудить во время санитарной остановки у какой-то заправки. Эту самую остановку, а вернее, цены в кафе на заправке и обсуждали мои пейзанки, пока мы все стояли в холле гостиницы «Mia Cara», ожидая, пока нас расселят.
– Суп – восемь евро! Второе – семь евро! – сокрушалась одна, – кофе – два евро! Булка – ещё три! – вторила ей другая.
– У-у-у-у-у, – одобрительно гудели остальные.
«Жрать меньше надо, – подумала я про себя, и порадовалась, что сэкономила двадцать евриков, – вот, считай горшок отбила…»
В номере я первым делом