понимал, что не поедет он, как мечталось, к Валюхе, не вытащит ее от растерянного мужа и не увезет в темноту. Потому что сколь угодно можно гнуть ветку, испытывая на прочность. Но, сломав, не восстановишь. Можно, конечно, попытаться перевязать, вылечить. Но – никогда больше это не будет ТА ветка. И никогда не будет к нему прежней Валюха. Помани – и она вернется. Но – уже другая, надломленная. А другая Валюха – это другая история. И – ничего тут не вернешь. Ни-че-го!
Возле собственного подъезда он долго стоял, уткнувшись лбом в проржавелую подъездную дверь.
День второй. Четверг
1.
– Подожди у ворот, – потягиваясь спросонья, Виталий Мороз вылез из отдельского УАЗика прямо перед прикрепленной на заборе вывеской « Оптово-производственная база горпромторга».
Внутри узенькой проходной, перед турникетом, возле единственного, подвешенного на стену телефона, толпились люди. В стороне позевывал пожилой охранник.
– Вертушку запусти, – Виталий показал мельком милицейское удостоверение.
– Сначала надо пропуск выписать, – охранник ткнул в сторону телефона.
– А это тебе что? Или у тебя, батя, режимный объект?
– Какой надо, такой и объект. Молод еще шутки шутить. Без пропуска начальства не пущу.
– Ну, и – молодец. Бди дальше, – Мороз перемахнул через турникет и шагнул на самую блатную в городе территорию.
Сзади послышались запоздалые всполошные крики.
Длиннющее здание со всех сторон было облеплено загружающимися фурами. Вход на административный этаж Мороз нашел не без труда. Взбежал по гулкой металлической лестнице и уткнулся в надпись «Приемная».
В «предбаннике», возле стола скучающей секретарши, терпеливо подремывали несколько посетителей.
– Мне сказали, что где-то здесь Садовая.
– Да, она у директора… Эй, эй, парень, ты куда?! Там совещание.
– Как же это без меня-то начали?
В кабинете оказалось трое: две женщины и розовощекий мужчина с хрупкой, юношеской фигурой. Все трое склонились над длинным кожаным диваном, на котором, как заметил из-за их спин Мороз, были разбросаны целофановые пакеты с дефицитными шмотками. На столе лежало несколько заломленных десятирублевок, явно только что вынутых из портмоне. Портмоне могло быть только в пиджаке у мужчины.
– Я не пускала. Он сам, – испуганно произнесла вбежавшая следом секретарша.
– Точно, сам, – подтвердил Мороз. – Я ищу Марину Всеволодовну Садовую.
Это я, – к нему повернулась молодая рыжеволосая женщина. Что-то смутно знакомое было в ее глазах и припухлых капризных губах. Что-то тревожащее.
По губам этим Мороз ее и узнал. Перед ним стояла Маринка Найденова, соседка по двору, в которую когда-то был безнадежно влюблен маленький Виталик.
Все эти годы, особенно в школе милиции, Мороз жил нормальной жизнью нормального холостяка. То есть периодически менял подружек, с некоторыми из которых устанавливались бурные, плещущие страстями отношения. Пару раз эти отношения переплескивали