лапы. В конце концов, куда я приглашена? Для официального допроса или на какую-то хазу?
– Для допроса. – В таком случае повторяю для особо непонятливых: ни-чег-го не знаю!
– И все-таки разговор этот нам придется продолжить, – в свою очередь ужесточил голос Тальвинский.
– Ну-ну, – Садовая достала из сумочки платочек, с демонстративной брезгливостью протерла пряжку, которой коснулась рука Тальвинского, многозначительно посмотрела на циферблат и вновь опустилась на стул, небрежно закинув ногу на ногу. – Надеюсь, иголки под ногти загонять не станете.
– В крайнем случае продезинфицирую, – от прямого обещания Тальвинский уклонился.
– Давайте покороче и без ерничества.
– А вопрос у нас всё тот же – откуда и кем завозились левые товары, которыми Лавейкина периодически торговала и которыми набита ее подсобка? По нашей информации, фиктивные документы на «левый» товар составлялись как минимум в вашем присутствии. Поэтому если мы сейчас не договоримся, то придется, не обессудьте, заняться внимательным изучением круга ваших близких знакомых мужского пола. Я достаточно политесно выражаюсь?
Садовая заметила, что и Тальвинский, и – исподтишка – Мороз то и дело поглядывают на скрешенные женские ноги. Тонко усмехнулась.
– Похоже, меня пытаются шантажировать. Это и есть два-три формальных вопроса? – она даже не удостоила Виталия презрительного взгляда. – Вот что, Тальвинский, плевала я на вас и на ваши намеки. У нас с мужем доверительные отношения. И скрывать мне от него нечего. Да и не вам мне нотации читать. Или тоже моралистом стали?
– Только если для пользы дела.
– Оно и видно. Господи! И в это мурло я пацанкой была влюблена. Дело! Излишки! А у самого глазёнки бегают. Так бы и разложил прямо здесь. Только ни-ког-да! Хоть ты переблюйся от злости. Понял?!
– Понял. И не возражаю, – подтвердил Тальвинский. Бас его погустел. – Наверное, я жутко старомодный, но в числе моих немногих принципов – не входить в половой контакт с венерическими больными!
Даже готовый к подвоху Мороз поразился, как отхлынула кровь от женского личика, как забегал по губам язычок, бессмысленно слизывая неналоженную помаду.
– Откуда вестишки? – пробормотал он, ошеломленный не менее самой Садовой.
– Из вендиспансера, вестимо. Все-таки в религии есть своя мудрость. Сказано ведь – женщина скудель зла. И – в точку. Кто бы мог подумать, что очаровательная наша и изысканнейшая Марина Всеволодовна – переносчик сифилиса. А говорите, нет предмета для мужа. Так как?
Садовая затравленно скосилась на Мороза. Но тот молчал, раздавленный, – Снегурочка оказалась заурядной сифилитичкой.
– Ну и сволочи же вы оба! – выдавила она. – Гаденькие сволочи. Только и умеете, что грязь собирать. Так вот запомните. И ты в первую очередь, – почему-то потребовала она от Виталия. – Болела я или не болела, это касается меня и моего мужа. А с ним мы без вас разберемся. Во-первых, потому что он знает. И, во-вторых, потому что вас это не касается.
– А вот тут-то