здесь остаток лета.
– Это уже серьезно. – Изогнувшись, Ро покосилась на Триггера. – Наверное, она особенная. Только пусть присмотрится к ней в сезон. Одно дело встречаться с лесным пожарным зимой, и совсем другое – пережить с ним лето. Семьи разбиваются, как сырые яйца. – Она чуть не проглотила язык, слишком поздно заметив Мэтта Брейнера.
Ро не видела его с похорон Джима и, хотя несколько раз разговаривала с их матерью, не была уверена, что он вернется.
Мэтт выглядел старше и изможденнее, вокруг глаз и в уголках рта появились морщины. И он был до боли похож на брата. Такая же копна соломенных волос, такие же голубые глаза. Мэтт покосился на Триггера, встретился взглядом с Роуан, улыбнулся. Интересно, чего ему стоила эта улыбка.
– Как дела, Ро?
– Неплохо. – Ро распрямилась, вытерла взмокшие ладони о спортивные брюки. – Снимаю предстартовый стресс.
– Я тоже хотел размяться. Или бросить все и смотаться в город, заказать пару стопок оладий.
– Оладьи после кросса. – Триггер подошел к Мэтту, протянул руку. – Рад видеть тебя, Ковбой.
– Я тоже.
– Пойду, может, успею выпить кофе.
После ухода Триггера Мэтт подошел к снарядам, выбрал двадцатифунтовую гантель, вернул ее на место.
– Наверное, неловкость пройдет… не сразу. При виде меня все… вспоминают.
– Никто и не забывал. Я рада, что ты вернулся.
– А я не знаю, радоваться или нет, но, кажется, это единственное, на что я способен. Ладно. Спасибо, что не забываешь маму. Это много для нее значит.
– Я хочу… Ну, как поет Люсинда Уильямс[3]: будь желания лошадьми, я владела бы родео. Я рада, что ты вернулся, Мэтт. До встречи на старте.
«Похоже, это единственное, на что я способен…» Роуан прекрасно понимала Мэтта. Его слова очень точно выражали чувства мужчин и женщин, которые набились в минивэны, направлявшиеся к старту. Результаты забега покажут, кто из претендентов получит работу.
Ро устроилась у окна и закрыла глаза, пропуская мимо ушей шутливую перепалку: от самых популярных поддразниваний насчет разжиревших за зиму задниц до откровенного хвастовства. Она ощущала нервозность, бурлящую за добродушным вздором и так похожую на ее собственное состояние.
На соседнее сиденье хлопнулась Дженис Петри, одна из четырех женщин отряда. Прозванная Эльфом за маленькую ладную фигурку, Дженис была похожа на танцовщицу из команды поддержки. Сегодня утром ее ноготки сверкали ярко-розовым лаком, а за спиной задорно прыгали блестящие каштановые волосы, собранные в «конский хвост» круглой резинкой с яркими бабочками. Подкрашенные карие глаза сияли. Только внешность бывает обманчивой. Хорошенькая, смешливая Дженис могла по четырнадцать часов валить лес, не отставая от здоровенных парней.
– Привет, Шведка. Покажем всем класс?
– А то! Зачем ты накрасилась перед кроссом?
Дженис похлопала длинными пушистыми ресницами.
– Я прибегу первой, а когда приковыляют парни, им будет на что полюбоваться.
– Ты и правда