какъ онъ соблазнилъ ее и ухалъ, въ особенности съ той ночи, когда она хотла убить себя, она поняла, что все было вздоръ и господскія игрушки. И все то, что она увидала у крестной, вся эта нужда, вся жестокая борьба изъ за денегъ, вс эти бдныя радости, состоящія только въ одурманеніи себя, и ея собственная нужда, въ которой никто не принималъ участія, подтвердили ей это, и она разъ навсегда поняла, и несомннно поняла, что всякій только до себя и что вс эти слова: добродтель и порокъ, все вздоръ, обманъ. Жить надо, и что слаще и богаче, то лучше.
Катюша поступила къ лсничему за 5 рублей въ мсяцъ и чай.
Лсничій былъ женатый черный толстый человкъ. Съ перваго же дня она увидала, что онъ смотритъ на ея груди, и въ первое время это смущало ее, но потомъ, когда онъ сталъ приставать къ ней, она подумала воспользоваться этимъ. Но онъ былъ опытне и хитре ея и, выждавъ минуту, овладлъ ею. Ей было гадко и стыдно, и она стала пить. Тутъ же началась ревность жены. Жена догадывалась и злилась и разъ прибила Катюшу и выгнала ее. Денегъ было 17 рублей. Объздчикъ, съ которымъ Катюша была знакома, посовтовалъ хать въ Москву. Въ Москв была одна изъ тетокъ за переплетчикомъ. Тетка оказалась въ бдности. Мужъ пилъ. Они все таки приняли Катюшу, но кончилось тмъ, что Катюша отдала ей вс деньги, чтобъ кормить дтей.
Дорогой съ ней хала барыня въ перстняхъ и браслетахъ. Барыня эта дала свой адресъ и общала мсто. Катюша прошла къ ней. Она подпоила ее и предложила поступить въ ея заведенiе. Она дала ей денегъ, взяла обязательство, и Катюша поступила. Въ заведеньи она называлась Любашей, и пошла жизнь ночью, освидтельствованія еженедльные и гости: прикащики, студенты, офицеры, старики, молодые, гимназисты.
Такъ прошло 3 года. Всхъ лтъ со времени Дмитрія Ивановича прошло 7 лтъ. И вотъ случилось, что прислалъ за ней купецъ въ номера, она похала, потомъ купецъ къ нимъ пріхалъ, посылалъ ее въ номера за деньгами, потомъ опять она къ нему похала; пилъ много купецъ, бушевалъ, коридорный посовтывалъ ей всыпать купцу порошковъ сонныхъ въ вино. Она всыпала, купецъ умеръ. И вотъ ее посадили въ острогъ и хотятъ засудить въ каторгу за то, что она отравила купца. Сидитъ она уже 7 мсяцевъ, въ тюрьм кормитъ вшей, платье ея все [1 неразобр.], пища плохая, чая нтъ, только вахтеръ подарилъ разъ за ласку. И вотъ ведутъ теперь на судъ вмст съ горничной изъ номеровъ и тмъ коридорнымъ, который порошки далъ. Они и говорить съ ней не хотятъ, а она знаетъ, что это ихъ дло, а они на нее все свалить хотятъ. «Ну, да хоть бы одинъ конецъ», думаетъ она.
Въ судъ привели рано, еще 9 часовъ не было, а судъ начался только въ 12. Намучалась пока и наголодалась, да и скучно было. Но вотъ позвали