пожалуйста, не сердись, но это такъ.
– Вотъ, сердиться. И почему ты думаешь, что я тебя не пойму? Ты напрасно думаешь, что я такой. Ну, впрочемъ, прощай. – Покупка у тебя? – сказалъ онъ извощику. – Ну, прощай. Жалко. A revoir.166
Встрча эта скоре пріятна, чмъ непріятна была Нехлюдову, показавъ ему то разстояніе, которое положено теперь между собою и прежними своими знакомыми. Тяжело было, что не было никакихъ знакомыхъ теперь, не было людей, съ которыми бы онъ могъ длить свои мысли и чувства. Катюша оставалась чуждою, мертвою, a кром ея никого не было. Правда, начинали складываться знакомства въ самомъ острог. И знакомства эти были пріятны ему. Были и просто уголовные, были и политическіе, съ нкоторыми изъ которыхъ онъ, помогая имъ, вошелъ въ сношеніе.
Придя обычной уже дорогой, разгоряченный и пыльный, онъ постучалъ въ дверь, и когда его впустили въ прохладные сни подъ своды, онъ почувствовалъ удовольствіе и прохлады и того, что онъ въ своемъ мст, въ томъ, что ему теперь вмсто дома.
Онъ вошелъ на верхъ и подошелъ коридоромъ къ Катюшиной двери. Вахтеръ съ ключемъ шелъ за нимъ.
– Что то нездорова она, чтоль, ничего не ла со вчерашняго дня, – сказалъ вахтеръ.
Они подошли къ двери. Сквозь ршетку можно было видть камеру. Катюша была одта теперь уже не въ арестантскій халатъ, а въ полосатой срой кофт, которую она сама купила и заказала себ (она сама, несмотря на вс уговоры Нехлюдова, ничего не работала), голова ея была причесана по мод, на таліи былъ широкій поясъ.
Нехлюдовъ тихо подошелъ и посмотрлъ на нее сквозь ршетку. Она сидла неподвижно, повалившись руками на столъ и спрятавъ голову въ руки.
Едва ли она спала. Не было ровнаго дыханья. Нехлюдовъ всетаки не окликнулъ ее, не желая будить, если она спитъ. Вахтеръ, гремя замкомъ, сталъ отпирать дверь, но шумъ этотъ не заставилъ ее измнить своего положенія. Когда дверь отворилась, и Нехлюдовъ вошелъ, она на минуту приподняла голову, взглянула на вошедшего и тотчасъ же опять спрятала лицо, но теперь она уже не лежала спокойно, а все тло ея вздрагивало отъ сдерживаемыхъ рыданій.
– Катюша! Что съ тобой? – спросилъ Нехлюдовъ, волнуясь не мене ее и чувствуя, какъ слезы подступаютъ ему къ горлу. – Катюша! Что ты?
Она не отвтила, но рыданія вырвались наружу, и она вся затряслась.
– Что ты? Что?
Она не отвтила, не поднялась со стола, но только, выпроставъ лвую руку, вытянула ее назадъ къ нему, показывая ему фотографію, которую онъ оставилъ ей вчера.
– Зачмъ вы показали мн, – заговорила она сквозь рыданія. Что вы со мной сдлали? Зачмъ? Не хотла я помнить. Не хотла. А теперь что длать?
– Теперь будемъ любить другъ друга, Катя, какіе мы есть, – едва выговорилъ сквозь радостныя