и жифите фегоднфним днем…
Через бортик гроба перекинулась нога в сверкающем штиблете.
– А-а-а!!!
Ирена кричала, сбивая комом простыни.
За окном проступали, чуть обозначенные рассветом, силуэты гор.
Одеяло в чистом пододеяльнике валялось на полу. На Ирене была ночная сорочка до пят; с трудом заставив себя замолчать, она села на кровати, подобрала колени к подбородку.
Маленькая аккуратная комната. Открытые ставни. Теплый радиатор с красным глазком. Высокий графин на ночном столике. Вода…
Жажда; Ирена провела языком по сухим губам.
– Ой…
Капли падали ей на грудь и терялись в складках ночной сорочки.
Силуэты гор становились все более явными, обретали краски.
Совсем как на той турбазе, где они с Анджеем…
– О-ой…
Она подобрала одеяло и укрылась с головой – желая отгородиться и от кошмаров, и от воспоминаний, и от назойливых гор.
– Вчера вы слишком много выпили, Ирена…
Она тяжело вздохнула.
– …но вчера вам необходимо было расслабиться. Да?
Она поморщилась. Утро оказалось подернутым легкой дымкой дурноты.
– …Глядя на вас, трудно предположить, что вы отличаетесь повышенной тягой к спиртному… Прежде, думаю, с вами такого не случалось. Я прав?
– Какая разница, – сказала она раздраженно. – Да будь я трижды алкоголичка… Вы расписались в том, что прикончите меня в течение трех месяцев. Ну так не тяните удовольствие! Или это новое развлечение – пытать ни в чем не повинного человека ожиданием смерти?!
Семироль пожал плечами:
– Если так рассуждать, Ирена… Вся наша жизнь есть ожидание смерти. Так что же, душить младенцев прежде, чем они это осознают?
Она не стала возражать. Осторожно пристроила на спинке кресла больную, тяжелую голову.
…Она не спала с рассвета. Из окна ее спальни открывался неплохой вид на дорогу за воротами, на какие-то постройки, которые она приняла за гаражи; в комнате нашлось как минимум два тяжелых предмета, годящихся для выбивания окна. А чтобы избежать шума – можно предварительно приклеить к стеклу полосы из разорванной наволочки… Ирена часто дышала, борясь с головокружением, а в мозгу ворочалась тем временем первая фраза из нарождающейся повести: «…Холодный воздух обжигал. По веревке из разорванных простыней она спустилась в снег… Сугробами, пригибаясь, подныривая под окнами… добралась до гаража, туда, где висел на скобах массивный разомкнутый замок. Дорога была свободна…»
Она мрачно улыбнулась; ее улыбка не укрылась от глаз Семироля.
– Ирена, я еще вчера хотел сказать… Бежать отсюда совершенно невозможно, отсюда еще никто никуда не убежал. Знаю, вы не поверите мне на слово, будете пытаться… И каждая такая попытка принесет вам новое разочарование и, возможно, травмы, увечья. Давайте договоримся, что вы не будете подвергать свое здоровье таким испытаниям. Ладно?
«Дорога была свободна…»
Ирена тупо смотрела в стену прямо перед собой. На стильной модернистской