костюмы, платья из каких-то немыслимых светлых тканей – она сразу же сажала на них пятна, мяла, да и смотрелись они на ней как на корове седло.
Жаль, что родители всю жизнь пытаются это исправить, втиснуть ее в какие-то им самим только и понятные рамки, они это называют «жить как люди». Ника считала, что все эти «люди» страшные зануды: они думают только определенным образом, поступают только так и не иначе, одеваются в кошмарно неудобные одежды, в общем, быть «как люди» она отказывалась категорически, сколько себя помнит. Вот Женька, та – да, она в социум вписывалась мгновенно. Ей не приходилось объяснять, что нужно поступать «как люди», – она всегда знала, как они поступают, и сама всегда делала все правильно. Ника же в категорию «людей» не попадала в принципе, и это огорчало родителей, а ее огорчало только потому, что этот факт огорчал их.
И только бабушка принимала ее такой, какая она есть, да еще Лерка с Марком.
Правда, если бы Ника дала себе труд подумать об этом дольше, она бы поняла то, что давно поняла ее давняя подруга Лерка, с которой они когда-то решили замутить бизнес, и та часто отсылала ее на переговоры одну, потому что цифры-то посчитать дело нехитрое, а вот уломать, например, директора стеклозавода, выпускающего строго типовые, одобренные советом директоров или кем-то там еще изделия, изготовить для них под заказ нужное им, да еще за цену, которую они в состоянии заплатить, – это могла только Ника. Но она сама этого не знала.
На двери блестящая табличка – Булатов Алексей Петрович, директор. Нике понравилась фамилия директора – что-то в ней было от древней жизни. Да и сам директор, высокий мужчина лет сорока пяти, с темными, коротко подстриженными волосами, с внимательными светлыми глазами, в сером костюме и синем галстуке, выделяющемся на белоснежной рубашке, тоже ей понравился. Была в нем какая-то надежность, нечто такое, что не во всяком мужчине можно встретить, а Нике подобные и вовсе ни разу не попадались, даже во временное пользование.
– Значит, вы хотите, чтобы я попросил рабочих бросить все дела и изготовить для вас фигурки кошек, вазочки, украшенные этими фигурками, и еще кучу всякой дребедени, цена которой – копейка, а возни с ней…
– Ой, я и не знала, что все так сложно… – Ника расстроилась и мысленно обругала Лерку, ведь абсолютно прав этот мужик, что ж, рабочие все бросят и будут им фигурки лепить? Или как там их надо делать… – Я никогда не видела, как это изготавливают. Знаете, в детстве я кокнула мамину любимую вазу, сидела над ней и мечтала стать стекольной королевой, умеющей исцелять разбитые вазы. И я так себе это представила, что мне показалось, ваза вот-вот склеится, но она не склеилась, конечно, прибежала сестра и наябедничала на меня… Вы меня извините, это глупо, конечно, я вас отрываю от дел… Но, может быть, я смогу хоть одним глазком поглядеть, как у вас все это делается? Нет, наверное, нельзя, у вас тут все серьезно… Знаете, я и правда думала, что это будет красиво: расставить все эти фигурки кошек, нет, можно было бы их купить, но это не то совсем, вы же понимаете.