на бахрому медузы.
Щупальца путались между собой, и не было им числа!
Зойка хотела закричать, но не смогла. Она совершенно оцепенела от ужаса.
Хотя бояться, конечно, стыдно…
И вдруг что-то отвратительно-мокрое коснулось ее пальцев. Это были гипсовые бинты, связку которых бросила на пол мамаша Страхова. Бинты пытались распутаться, поднимались над полом, стремились к Зойке, готовясь стиснуть ее своими шершаво-мокрыми, мгновенно каменеющими кольцами, сдавить до смерти. Они так спешили убить ее, что пританцовывали, точно змеи под дудочку заклинателя… Зойка видела таких змей в каком-то фильме…
Эта насквозь обыденная мысль – о фильме! – словно бы выдернула ее из оцепенения.
Зойка отдернула руку – и гипсовый бинт звучно шмякнулся наземь. Он тотчас растерянно завозился, пытаясь подняться. Это было смешно, но Зойке было не до смеха.
– Стой! – закаркали, завизжали, замяукали на разные голоса Страхов, его мамаша и кошка с медузьей бахромой, но Зойка их не послушалась.
А кто бы на ее месте послушался? Кто бы не бросился наутек с такой скоростью, словно за ним черти гнались?
Только эта компания казалась Зойке гораздо хуже всех на свете чертей!
«Жуткари!» – словно бы раздался в голове чей-то насмерть перепуганный крик, и Зойка поняла, что это крик ее собственных насмерть перепуганных мыслей.
Ну да, бояться стыдно, однако пора не стыдиться, а спасаться!
Зойка свернула в боковой коридор и почти сразу оказалась у лестницы. Скатилась по ней – и увидела, что «электрик Петров» все еще стоит на шаткой стремянке в своих шлепках-вьетнамках и возится с лампочкой. Зойка хотела обежать стремянку, но что-то грозно вжикнуло сбоку – словно пуля, только это была не пуля, а пчела!
Неужели та же самая?! Значит, она все же влетела в дверь! Вот же зараза!
Зойка снова на какой-то миг встретилась с пчелой взглядом, покачнулась – и врезалась на всем бегу в стремянку!
Та рухнула.
Зойка каким-то чудом удержалась, скользя по кафельному полу будто на роликах и совершая немыслимый пируэт, какой ей удавался крайне редко, а тут вдруг взял да и получился. Сделала еще несколько прыжков к двери, как вдруг до нее дошло, что стремянка-то с грохотом упала, а стоявший на ней человек – нет.
Зойка обернулась.
«Электрик Петров» на полу не лежал. Но на уровне Зойкиных глаз что-то качалось… какие-то бахилы или ботинки войлочные, растоптанные…
«Боты! – неожиданно для себя самой догадалась Зойка. – Это и есть боты!»
Она перевела взгляд выше.
«Электрик Петров» висел под потолком, качая этими своими ботами, которые откуда-то появились у него на ногах вместо шлепанцев, – висел, перехлестнутый за шею проводом, смирно склонив голову, покрытую длинными черными волосами.
Чем-то мутным, зловонным, мертвенным повеяло вокруг, и тут оцепеневшая Зойка услышала, что пчела снова грозно вжикнула рядом, словно хотела цапнуть ее, да промахнулась, но опять зажужжала, заходя на второй