сам Щербаков – свидетель тому, что на Конгрессе Эренбург вообще никого не «приветствовал». Статья в «Комсомолке», данная как редакционная, заставляет Эренбурга задуматься и над разговором с Ангаровым, и над отношением к нему «руководящих литературной политикой товарищей». Если это отношение совпадает с мнением, высказанным в газете, то ему лучше вообще воздерживаться от каких-либо литературно-общественных выступлений и у себя в стране, и на Западе. Заключительная фраза письма содержит просьбу об ответе на этот вопрос.
«Упоминающийся в этом письме А. И. Ангаров был в то время заместителем заведующего отделом культурно-просветительной работы ЦК ВКП(б). Возникший у него внезапный интерес к реплике Эренбурга о Пастернаке был продиктован отнюдь не личным любопытством. Это была реакция на донос кого-то из тех коллег Ильи Григорьевича, кто почувствовал себя лично задетым этим его злополучным высказыванием.
На самом деле Эренбург о том, что из всех советских поэтов совесть есть только у Пастернака, разумеется, не говорил, и такое грубое искажение смысла его реплики глубоко его возмутило. Но основания для обид были. Овацию-то устроили только одному Пастернаку. И устроили, как объяснил это Эренбург, именно потому, что только с ним, с его обликом – и даже с только что произнесенной им речью – сопрягалось это сакраментальное слово “совесть”» [36].
Щербаков отправляет Эренбургу ответ 23 марта 1936 г. [45, с. 233–234], в начале которого они извинился за задержку с откликом, связанную с болезнью. Далее Щербаков сообщает, что первый вопрос, заданный ему приехавшим в Москву Мальро, касался Эренбурга – какие крупные разногласия разделяют советских писателей и Илью Григорьевича. На это Щербаков ответил, что Эренбург – тоже советский писатель, поэтому крупных разделяющих разногласий с другими советскими писателями у него нет, речь может идти лишь о разногласиях творческих, которые существуют в советской литературе. Сначала Щербаков не понял смысла вопроса Мальро и осознал его только после получения письма Эренбурга. Щербаков не одобряет намерения Эренбурга воздерживаться от выступлений – всем известно, что эти выступления вызваны внутренней потребностью писателя и не навязаны извне, поэтому не имеет смысла от них отказываться; кроме того, «метод “отставки” … сочувствия обычно не встречает». Что касается отношения к Эренбургу, то Щербаков может лишь повторить то, что уже неоднократно говорил. Эренбург имеет свой взгляд на творчество Пастернака, с которым могут не соглашаться, пусть несогласные свободно выражают своё мнение, делать же на основании чьих-либо возражений выводы об отношении товарищей к Эренбургу абсолютно неосновательно. В конце письма Щербаков переходит к другим вопросам и сообщает, что в Москве писатели начали обсуждение статей «Правды» (имеется в виду серия статей о формализме в советском искусстве января – февраля 1936 г.), но первые собрания прошли плохо; что Мальро, вероятно, расскажет Эренбургу о своём посещении