Империй призрачных орлы. Как русская епархия в Америке послужила фактором в развязывании Первой мировой войны
с Римом – человек почтенный и служит… действительно лучшим представителем лучшей части русского населения в Галиции…»
Наверху этого письма Александр III подписал синим карандашом:
«Чрезвычайно больно и грустно читать его письмо.
Авось даст Бог и нам и им светлый день когда-нибудь».[81]
Так впервые на языке российского государства было отождествлено понятие русина (в случае с Наумовичем, перешедшим в православие) с «русским» в качестве «великоросса», подданного империи.
Несмотря на то что сам Наумович после тюремного заключения переселился в Россию, далеко не все москвофилы были готовы ему последовать, привыкнув к либеральным порядкам Габсбургской империи. Сам Наумович избирался в венский парламент и галицкий сейм. Добрянского, начиная с 1850-х годов, несколько раз избирали в венгерский парламент, хотя венгерское правительство и отнимало у него мандат, боясь его политической программы и настойчивости. Добрянский предлагал разделить Венгрию на пять национальных округов: русинский, сербский, немецко-венгерский, румынский и словацкий. Но парламентская система, которую так критиковал Победоносцев, свое дело делала. Когда в 1865 году Добрянский был избран в третий раз в парламент, правительство все же было вынуждено признать его мандат, и в течение четырех лет он выступал с его трибуны, пока в 1869 году его снова не лишили мандата по обвинению в панславизме.[82] Очевидно, что при всем сочувствии к деятельности Добрянского в России, в ней бы он не мог получить депутатских полномочий в принципе, – за отсутствием парламентской системы. И русинская общественность это более или менее понимала.
Арест Наумовича, Добрянского и других деятелей прорусского клуба привел к закату всего этого москвофильского движения среди русинов в Старом Свете. До обращения униатов-иммигрантов в Америке в православие русины в Австро-Венгрии именно в качестве униатов не привлекали к себе особого внимания в России. Прежде всего, они сами давно уже свыклись со своим церковным положением. Уния была сконструирована таким образом, что ни по обрядам, ни по образу жизни – то есть именно по тем сторонам, с которыми имеет дело простой мирянин на уровне приходской жизни, не отличалась от православия. Римскими были богословие, семинарии, каноническое право и церковноначалие, то есть униатская иерархия, подчинявшаяся Риму. Ни с тем, ни с другим простой верующий, малообразованный или вовсе неграмотный, в своей повседневной церковной жизни дела не имел. Более того, это положение продолжалось веками и уже вошло в плоть и кровь местного населения: так оно его ощущало, когда находилось на политической территории Речи Посполитой, а затем на территории Польши; таковым это церковное положение и осталось, когда после раздела Польши эта территория с русинами отошла к Австро-Венгерской империи.
Положение русинской иммиграции в Америке
Уния была данностью и таковой могла бы остаться