парень – «Саша, – напоминает он себе», – словно плащ спокойствия некоего за спиной носит и укрывает им всех, рядом находящихся. Ярик, в его квартире оказавшись, неуютно поначалу себя чувствовал, настороженность в груди таил, но стоило тёмной хвое приглашающе к беседе блеснуть, как его прорвало. Вся та стена, столь упорно возводимая им и защищавшая его от окружающих, рухнула, пеплом рассыпалась.
Саша слушал внимательно, не перебивая, лишь руку его один раз сжал, когда почувствовал, что Яру сломаться недолго осталось. И Ярик доверился ему. Доверился, как никому прежде, хотя и видел всего пару раз мельком.
Ярик чувство долгожданного облегчения почувствовал, когда рассказ свой закончил, но ещё большего, когда Саша остаться разрешил. Яр ему безумно за это благодарен был. Он один, наедине с собственными мыслями, оставаться боялся. Ему на уровне подсознания казалось, что тень с кладбища вернётся и за собой утащит.
Ярик себя ещё ни разу настолько защищённым не чувствовал, как в эту ночь, лёжа на стареньком диване совершенно незнакомого человека, который почему-то решил все его проблемы выслушать, а перед этим с ума сойти окончательно не дал.
Яр голову вскидывает, из воспоминаний вырываясь, на дом, стоящий рядом, смотрит, окно одной из квартир взглядом цепляя. Встаёт и уходит торопливо, жгучее чувство стыда ощущая. Но он просто не может сейчас вернуться и посмотреть в глаза человеку, который его настолько изломанным увидел, который весь его рассказ, смешанный с нотами почти истеричными, выслушал. Ярик боится идти к нему. Боится увидеть отвращение в тёмных радужках.
Яр обещает себе, что больше в жизнь этого человека не попадёт, не будет его своими проблемами нагружать.
Ярику кажется, что ощущение покоя и защиты рассеивается вместе с тем, как он от Сашиного дома уходит.
Ярику кажется, что он спиной взгляд укоризненный и сочувственный ощущает и вспоминает слова, сказанные Сашей вчера: «Ты прийти ко мне можешь, если снова плохо будет».
Ярик всё же не оборачивается.
***
Саша на стук робкий в дверь морщится недовольно. Он от монитора компьютера взгляд отрывает и на часы бросает. Девять вечера. Кому он понадобился?
Встаёт, потягиваясь с наслаждением, и неторопливо к двери подходит, мысленно кляня себя, что до сих пор глазок не поставил. Приоткрывает и замирает невольно.
На Ярика, мнущегося на пороге и взгляда не поднимающего, смотрит будто на зверя диковинного. Спустя долгий миг молчания, спрашивает наконец:
– Ты… Ты ко мне?
Как будто это и так не понятно.
– Да. Ты… Ты прийти разрешил. Тогда. Если плохо будет.
– Разрешил, – Саша кивает несколько заторможено, на косяк опирается рукой, словно силы схлынули куда-то. – Но ты тогда исчез, и я решил, что больше тебя уже не увижу.
«Я наделся на это», – мысленно добавляет Саша, взгляд, всё же робко вскинутый, перехватывая.
Ярик на Сашу сейчас смотрит настолько больной и измученной серостью возле зрачка черного, что его передёргивает. Саша успел у людей разные