и только топ-уровень, только самая верхушка террора удостаивалась «чести» гостить в Z1.
Объект был полностью автономен, мог выдержать небольшую бомбардировку, обладая запасами воды, продовольствия, генераторами и батареями, глубоким подземным бункером. Небольшой постоянный контингент ни в чем не нуждался, обеспечение было отличным, но это было высокая цена за жизнь полную секретов и тайн.
В одной из палат медсанчасти именно этой тюрьмы медленно приходил в себя после 2 суток без сознания Идрис, – вчерашний водитель, отец семейства, мирный и веселый молодой человек, ныне подозреваемый в терроризме преступник.
Он так и не выпустил из рук пистолет, полученный от главаря, Абу Омара Тикрити, как он позже узнает, известного в определенных кругах как холодный, безжалостный убийца. Стратег, разрабатывающий атаки, сценарист жестоких нападений боевиков в этот раз сам был во главе группы по приказу Высшего совета.
После гибели командира группы, ранения беременной женщины и других людей при самоподрыве последнего бандита, военные ни разу не сомневались, найдя Идриса с оружием в руках недалеко от тела Криса. Его заковали в наручники, погрузили на носилки и в этот же день переправили вместе с Абу Омаром в Z1.
Дверь открылась, и в палату вошли двое мужчин. Один лет пятидесяти, лысый, с кожаной папкой в руках, и второй, помоложе, в очках и с шикарной шевелюрой. Они подошли к кровати, немного постояли, пристально изучая «пациента»
– Меня зовут Джек. Джек Коулмен. Это мой коллега Брайан Бойд. Вас не затруднит представиться?
– Где я? – с трудом прошептал раненый.
– Вы в санчасти тюрьмы К21 в Сан Антонио, Техас. Назовите, пожалуйста свое имя.
– Меня зовут Идрис....Что я здесь..делаю? Почему я здесь? Где моя семья?
– Вы находитесь в тюрьме, потому что вы террорист, погубивший вместе с подельниками много людей. Сейчас ваша задача не задавать вопросы, а отвечать на них, рассказать все, что поможет нам узнать все обстоятельства дела. Вы сделаете себе одолжение и облегчите свою совесть, ведь так?, – голос Джека был мягким и вкрадчивым, губы растянулись в полуулыбке, но во взгляде была сталь.
– Я..я не понимаю вас…я помню нападение, я помню бандитов, стрельбу…но почему я? Я не сделал ничего.. И где моя семья?, – раненому казалось, что он крикнул это на всю палату, на самом же деле это был отчаянный шепот.
– Я понимаю, вы ослаблены, вам нужно немного времени, чтобы прийти в себя. Но времени у нас в обрез, ты понимаешь меня? Времени у нас нет, вы не оставили нам его.
Вы убиваете нас уже здесь, на нашей земле… Мне нужны ответы прямо сейчас, и мне плевать на твое состояние, ты понял меня? Ты террорист, у тебя нет прав, и пока я разговариваю с тобой вежливо, но…если ты хочешь испытать меня, то очень … очень пожалеешь.
Идрис пытался сделать глубокий вдох, грудная клетка будто окаменела, не пуская в легкие воздух, такой нужный, объятым ужасом телу и разуму. Он лежал на больничной койке, даже не зная, что с ним,