если и есть где-то, то в единичных безвозвратно уходящих экземплярах – а в новом прочтении и осмыслении наличных текстов, извлечения образов уже не из их теней, а из теней теней, случайно, хаотически, непредсказуемым способом отложившихся на общем корпусе материалов; зачастую сторонних, лежащих за пределами узко-специальной области космогонических и космологических демонстраций. И здесь камертонность исследователя почти неслышимым созвучиям, которая обретается через теоретическое состояние его головы, становится не только особо важной – определяющей. Если вы не полагаете за стеной леса слона, ухвативши за хобот, вы определите его змеей…
Приступая к заявленной теме, реконструкции национальной космологической системы донаучного периода автор должен первоначально решить несколько принципиально-практических вопросов. Естественно, первый: а есть ли в наличии таковая вообще, не оформилась ли последняя за пределами равнодушного к ее проблемам социума, только заимствовавшего и переработавшего сторонний вариант под свои потребности, как это было в случае духовного взаимодействия Китая и Индии, где порождающий импульс всегда исходил от второй; есть ли свидетельства свежего, оригинального интереса к космологической тематике в фольклоре, эпосе, реликтах языка, символике быта, много говорящем наличии или отсутствии национальной астрономической терминологии; специфически обобщающих формах сознания… Никакого решения этого вопроса г-да С. М. Полянский, В. В. Мильков, А. В. Григорьев, Р. А. Симонов не осуществили, отбарабанив свой отрицательный вывод на пустом от наличного материала месте.
К удобству возражения на эту декларацию раздел г-жи И. М. Денисовой достаточно представителен, чтобы указать на необоснованность их позиции: и фольклор, и национально-бытовые традиции великороссов прямо свидетельствуют о наличии мощного пласта космологических представлений в основе древнерусского сознания, несмотря на столетия вымывания сохранившего свою задающую упругость в отношении выбора тем, сюжетов, предрасположенностей национального размышления. В пожелание автору следовало бы посетовать на отсутствие материалов по национальной астрономии; впрочем, изучение которых так и стоит на уровне 1950-х годов, все тех же «Стожар» и «Волосынь», «Коло» да «Лосих» – в обращении к Д. Садовникову она также проигнорировала заметное выпячивание как звездно-небесной тематики в составе загадок, так и еще более многозначительное использование небесной атрибутики в загадках бытовой сферы, выразительно говорящее об ориентациях уже и повседневного сознания.
К сожалению, всеядно-хаотический подход автора делает невозможной даже постановку следующего по важности вопроса: о ценностных ориентациях и базовых принципах оформления национальной донаучной космологии, которые в значительной мере вырастают из основного космогонического сюжета