прикреплённую на спинке кровати табличку. На верхней строчке написано – Геннадий Константинович Ковалёв. Чуть ниже – Рак желудка 4 стад. Не операбелен.
Михаил взял стул, сел рядом с больным.
– Я знал, что придёшь – еле слышно произнёс мужчина. – Как только узнал, что ты выжил, всё ждал тебя. Вот так бывает, хорошие люди без вины мрут, а такую сволочь, как ты, ничего не берёт. Жаль, что я в таком состоянии, а то я бы тебя своими руками додушил, за то, что дочь мою единственную на тот свет отправил. Мне всё Георгий Ефимович рассказал. Как ты после ночной пьянки небрежно Машу оперировал, как инфекцию ей занёс. Как потом денег мусорам дал, чтобы дело замяли – мужчина с ненавистью посмотрел на Михаила.
– Хочешь знать, как я всё тогда сделал? Меня в клинику Геннадий Ефимович незаметно провёл, дал ключ от твоего кабинета и снотворное, чтобы тебя усыпить. Я в кладовке спрятался, подождал пока все уйдут. Потом к тебе в кабинет пробрался. Когда ты вернулся, накинулся сзади, и тряпкой пропитанной хлороформом закрыл тебе рот и нос. Потом, когда ты немного отъехал, уколол снотворное. Утром нас с тобой Геннадий Ефимович из клиники незаметно на своей машине вывез. Потом я усадил тебя на переднее сидение своего старенького Опеля и повёз, куда глаза глядят. Геннадий Ефимович сказал, что нужно завезти тебя как можно подальше и снабдил ампулами со снотворным и шприцами. Когда проехали Москву, я несколько раз заезжал в лес, чтобы тебя убить и закопать. Но рука не поднималась, я раньше никого не убивал. Так я доехал аж до Ростовской области. Ты спал на переднем сидении, потому ни у кого это не вызывало никаких подозрений. Ампулы заканчивались. Я свернул с трассы, и доехал до каких-то угольных шахт. Убить тебя собственноручно я так и не смог, да и подумал, что такая мразь как ты не заслуживает такой лёгкой смерти. Дорога вела через эстакаду, под которой проходили маневровые пути к шахтам. Я увидел, как подо мной проезжают пустые вагоны, а в дали огромные погрузочные механизмы, тельферные ленты, грузят в вагоны уголь. Дело было на рассвете и машин на дороге почти не было. Я раздел тебя, и бросил с эстакады в медленно ползущий пустой вагон. Перед этим, правда, изрезал тебе лицо опасной бритвой, чтобы не смогли опознать. Я так в кино видел. Потом постоял, подождал, пока твой вагон станет под погрузку. Убедившись, что дело сделано, я сжёг в лесу твои вещи и документы и уже не спеша вернулся в Питер. Кто же знал, что ты окажешься таким живучим? – мужчина снова зыркнул на Михаила ещё с большей ненавистью.
– Спиртное перед операционными днями я не употреблял никогда. Это для меня был закон. Операция вашей дочери прошла успешно. Когда сняли швы и повязки, ей строго настрого предписывалось два недели постельного режима и полного покоя. А её через три дня видели в ночном клубе с толстым слоем макияжа и бокалом мартини. И когда у неё поднялась температура, она сразу не обратилась за помощью, а тянула до последнего. Скорая забрала её уже с явными