как к рабу, скорее, как к простому работнику, только немного малоумному. Где-то с полгода Митроха почти ничего не говорил. Он исправно выполнял все задания Фёдора. Тот был хоть и суров, но справедлив. Бывало, правда, такое, что Фёдор срывался на Митрохе словесной бранью, но никогда не бил. Помаленьку умалишённый начал разговаривать, шутить и проявлять эмоции. О его прошлой жизни он, по-прежнему, ничего не помнил, а новая была слишком коротка и сурова. Потому он заново пополнял свой запас воспоминаний и эмоций. Единственным его другом была дочь Фёдора, восьмилетняя Наташа. Она была калекой, у неё не ходили ноги. Митроха очень сблизился с девочкой. Иногда часами носил её на плечах, выполняя роль ездовой лошадки. Врачи говорили, что девочку могут вылечить, прооперировать заграницей. Но когда называли суммы, Фёдор понимал, чтобы столько заработать ему и трёх жизней не хватит. Потому тема лечения дочери в семье вообще не поднималась.
Митрохе, по опять же, непонятным для него причинам, нравилась такая жизнь. Его начали пускать в дом. Даже несколько раз кормили за хозяйским столом. Где-то через год Фёдор начал привлекать Митроху к рыбалке и охотничьему делу. Оказалось, что у него к этому способности. Он сам ходил на моторе по реке, ставил сети, чистил оружие. Всё складывалось для него совсем даже неплохо. Так продолжалось до осени 2003-го.
Возвращение
Однажды осенью Фёдор организовывал охоту для группы из Питера. На Камчатку стали ездить из центральной части страны всё чаще. Кто-то за красотой природы, кто-то за экзотической рыбалкой и охотой, а кто-то попить водки и потратить избыток денег. Удовольствие было не из дешёвых, но это стоило того. Вот и в этот раз десять охотников из Питера приехали на медведя. Митрохе было поручено прислуживать для гостей на бане. Он натаскал воды, наколол дров, истопил печь. От бани к реке вела дорожка, которая заканчивалась мостиком. После парной гости частенько выбегали по ней и с криками прыгали в ледяную воду. Митроха взял метлу и принялся мести дорожку, очищая её от налетевших листьев. Гости в это время уже зашли в предбанник. Шумный галдёж и смех то и дело вырывался из периодически открывающейся двери. Раздетый до пояса гость выбежал на улицу и крикнул в сторону Митрохи.
– Извините, Вы не подскажете, где лежат полотенца и простыни? Митроха повернулся к мужчине:
– Как заходишь, сразу в комоде – он показал левой рукой в сторону и вниз, как будто не знал где лево, а где право.
Гость остолбенел. Уставился на Митроху широко раскрытыми глазами и не моргая стоял в оцепенении. Митроху это озадачило, и он ещё раз сделал нелепый жест рукой.
– Ну, комод, вот там, сразу как входишь – с дебилковатым видом произнёс он.
– Миша?! Это ты?! Как ты здесь оказался?! – спросил мужчина, не моргая.
– Миша, Миша, Миша – тихо произнёс Митроха. Слова незнакомца его обескуражили. Он тут же вспомнил, его