порядок в квартире.
В эту же ночь на другом берегу реки немного дальше от места аварии не мог заснуть молодой человек. Вообще-то, он был не так уж и молод – за тридцать перевалило. Дом стоял на берегу реки, но не совсем вплотную, примерно в ста метрах от её берега. Из-за растущих вдоль реки кустарников реку не было видно. Только поднявшись на второй этаж можно было увидеть её быстрое течение на излучине, и немного дальше обнаружить выделявшуюся на фоне зелёного поля полоску песка. Дорогу за рекой видно не было. Слышался только шум проезжающих машин. Дом был пристроен к зданию фермы, в которой стояло в стойлах два десятка дойных коров. Ещё один большой сарай был построен чуть поодаль. Сейчас он пустовал, а раньше там хрюкали больше сотни свиней. Теперь свинарник уже несколько лет не использовался и туда сваливался хлам, накапливающийся с годами в хозяйстве, и на свободных местах были припаркованы два мобильных автомобиля и старый мерседес хозяина. Не спалось Бруно последнее время часто. Это даже раздражало; утром надо было рано вставать на дойку коров, и бессонница была некстати. К тому же лезли всякие мысли в голову, и от этого заснуть было ещё труднее.
А думалось о хозяйстве, о ферме, доставшейся ему несколько лет назад в наследство от отца. Была ещё мать, но она уже лет двадцать как отказалась работать на ферме, устроилась медсестрой в клинике близлежащего небольшого городка, и ездила туда каждый день на работу. Сейчас была в ночной смене. Сначала он не понимал мать: как так – жить на ферме, быть женой фермера и не работать на хозяйстве. Но теперь, через несколько лет, когда управлялся один по хозяйству, когда 365 дней в году надо было вставать ни свет ни заря чтобы подоить коров и насыпать им корма, когда в любую погоду надо было косить сено, убирать зерно, вывозить навоз на поля, ремонтировать изношенную технику, начал её понимать. Эта повседневность, эта рутина утомляла. Он уже несколько лет не был в отпуске. Первое время после смерти отца пару раз оставался на хозяйстве старший брат, который окончил юридический факультет и работал в городе в адвокатской конторе. Потом и брату надоела эта волокита с коровами. Мать однажды брала отпуск и две недели управлялась за него, когда он уезжал в Испанию на Мальорку. Но после этого заявила, чтобы он больше на неё не рассчитывал. У неё появился друг, у которого она иногда оставалась ночевать в городе, и у них двоих на летнее время были свои планы. Таким образом, он остался один на один со своими коровами, фермой, тракторами, силосными ямами и всем прочим. Хозяйство не приносило дохода. Он едва сводил концы с концами. Приходилось иногда обращаться за помощью либо к брату, либо к матери. И постепенно закрадывалась в голову мысль: бросить всё к чёртовой матери, продать землю и строения (на землю, кстати, уже были желающие, которые давали хорошую цену) и устроиться где-нибудь на работу. Из-за этой проклятой фермы и с девушками ничего не получалось. Во-первых, нет времени по танцам ездить; во-вторых, как услышат, что он владеет фермой и что на ней надо работать, сразу бегут от него