она все равно бы ушла. Решимость, горевшая в ее глазах в тот момент, не угасала долго, вплоть до момента, когда она уползла в ванную, вытирая разбитый нос и поскуливая, как щенок. Но, даже получив урок, Маша начала отбиваться от рук, и потому Олегу пришлось распускать свои, что, казалось, только раззадоривало ее. И теперь следить за хозяйкой приходилось прислуге, которая докладывала Олегу о каждой попытке этой дерзкой соплячки свинтить. Но она оставила все попытки после того, как ее мамаша, высокомерная красавица, увядающая королева, вдруг обнаружила у себя рак. И Олегу доставило невероятное удовольствие наблюдать за унижением всей семейки, пришедшей к нему на поклон. Особенную радость он испытал, когда просить за мамашу принялась его благоверная, унижаясь, стоя на коленях. Тесть, кстати, просил не так горячо. То ли смирился, то ли давно бегал налево. Олег долго хохотал, когда узнал, что тесть имеет схожие интересы с ним и похаживает к госпоже вроде Вероники, только классом пониже.
Конечно, он заплатил за лечение тещи, не чужой все-таки человек, отправил ее в Израиль, с удовольствием устраивал конференции по видеосвязи, хихикая, когда теща, лысая, с обмотанной тряпкой головой, угодливо рассыпала перед ним бисер. Но даже тогда Олег подсознательно думал, что жена еще не оставила своих попыток обрести свободу. И это даже добавляло в его семейную жизнь некую перчинку, хотя все попытки Маши вырваться из его тенет были совершенно беспомощными, пока не прекратились вовсе. Теща все никак не хотела выздоравливать, и денег на ее лечение уходило немерено.
Он заблокировал карты жены, установил программу-шпион на ее телефон и периодически поглядывал, где она пропадает, с огромным удовлетворением отмечая, что она довольно мало перемещается и ничего не пытается покупать. Дай он ей волю, она бы и за собой следить перестала, а ему этого не хотелось. Олег оборудовал в подвале тренажерный зал и заставлял Машу заниматься там, хотя поначалу хотел просто оплатить ей фитнес в клубе. Но в зале, среди этих куриц с силиконовыми грудями и мозгами, жена могла вновь нахвататься дурных мыслей, к тому же там он не мог проследить, чтобы к ней не подкатил красавец с волевым подбородком и набором дежурных комплиментов. Занимаясь в залах, женщины частенько подцепляли такую заразу, как феминизм, наивно полагая, что представляют из себя что-то большее, чем пара титек в придачу к хорошенькому личику.
Ограничив передвижения жены, Олег испытал мстительное чувство превосходства. Запертая в доме, как Рапунцель, Маша мало-помалу теряла связь с реальным миром, становясь все более покорной, как киношная Гюльчатай, бродила по дому или саду и, казалось, радовалась его возвращению с работы, как верная собака. Взяв Машу в Крым, Олег думал, что после этого жена будет ценить его куда больше. А сейчас, когда ему было необходимо, чтобы она сидела рядом, Маша исчезла.
И это выводило его из себя.
Муж, о котором говорила Маша, настиг их на пляже, когда они трепались за жизнь. Причем трепалась в основном Рита,