на, и сорвавшийся с ее ладони клубок Огня начисто выжег снег в кожаном ведре. Вместе с самим ведром. – А нет, так и нечего тут! – провизжала жрица, хватая старуху за ворот и отшвыривая прочь.
Старуха с воплем влетела в охваченный Огнем чум. Кажется, кто-то кинулся за ней, но жрицу это не интересовало. Что такое жизнь глупой старухи по сравнению с тем, что ждет ее саму, если она не выполнит приказ верховных жриц Храма Голубого огня! Что могут потерять стойбищные людишки? Облезлые шкуры да никчемные жизни? Велика потеря! А она… О-о-о, Эрлик Подземного мира и все твари его! Она может потерять все!
– Уот-Огненноглазая, не попусти! – прошептала жрица, взмывая над пожарищем. Толстенькая, коренастая, в белой жреческой рубахе, она зависла на фоне темных небес и бушующего Огня. Из-под края рубахи торчали толстые и кривоватые ноги – как ножки низенького столика-нэптывун. Волосы, перед сном накрученные на трубочки из бересты, развились и теперь бились на ветру неопрятными лохмами. В этих волосах не было ни единой черной пряди, указывая на великую силу жрицы Синяптук во владении Голубым огнем… или на дикие деньги, выкинутые ею за стойкую южную краску ультрамарин.
– Вы разгневали Храм! – пронзительно и страшно, как выпь над болотом, заверещала она. – Я, жрица Синяптук, личная представительница верховных жриц Храма Айбансы и Дьябыллы, заслуженная наставница земли Сивирской, за беспримерные заслуги в борьбе с черным шаманизмом награжденная Ледяной звездой героини Сивира, пришла к вам! Я доверила вам важнейшее для Храма дело поимки все-Сивирского преступника! Но вы не оценили оказанной вам чести! Вы только делали вид, что ловите!
– Мы ловили, большая начальница жрица, мы ловили! – закричали снизу, от чумов. – По следам ходили, весь лес истоптали, ловушки ставили, мы…
Не глядя, жрица Синяптук метнула клубок Пламени – кричавший едва успел шарахнуться в сторону.
– Охотились? – как толстая зловещая сова, проклекотала Синяптук. – Почему же преступник до сих пор не изловлен, не заперт в клетке, не доставлен ко мне? Сколько я могу еще ждать? – она обвела жутким взглядом сгрудившихся внизу людей. – А ну взяли самострелы, копья – и марш на охоту! Или вы приволочете мне из тайги этого зверя – или не вый дете оттуда сами!
Трещали горящие чумы. Не смея рыдать в голос, тихо всхлипывали женщины. Мрачные мужчины принялись разбирать снаряжение.
– Достославная госпожа жрица… – вдруг подал голос высокий охотник. – Ежели нам, кроме преступника, еще какой зверь встретится – можно его себе оставить?
– Жадные стойбищные – только о себе думают! Ладно, берите… – презрительно махнула рукой жрица.
Сжечь наглеца за беспредельный эгоизм и нежелание бескорыстно служить Храму… но сейчас ни одно охотничье копье не было лишним. Пусть живет… и жрет, раз ни на что большее не способен!
Зато покрытый ожогами и пятнами копоти полуголый старик неожиданно схватил охотника за плечо.
– Не надо, Димдига! – испуганно прошептал старик. Сейчас никто не опознал бы в нем стойбищного шамана – его шаманская шапка, бубен, мантия, все сгорело с чумом. Но хоть знания удалось вынести из Пламени – вместе с собственной головой. – Хозяин тайги разгневается! Из тайги нельзя брать больше, чем для жизни нужно…
– Очнись, шаман! – высвобождая плечо, бросил охотник. – Для жизни нужна еда, а у нас ничего не осталось!
– Хозяин об этом не знает! Тайга не виновата, что у нас тут жрице Пламя в голову ударило и все мозги выжгло!
– Подстрекаеш-шь? – перекошенная злобой физиономия жрицы нависла над ними. Ее рука поднялась для броска, на ладони вскипел клубок Пламени…
Димдига заслонил старого шамана собой…
– Пламенная моя… соратница! – раздался голос из поднебесья. – Вы б как-то пригасили свой… взрывной темперамент! Мы будем выдвигаться на охоту или вам нравится поголовье местных старичков прореживать? Их внуки будут благодарны, но у нас, кажется, другая задача?
Вторая жрица вовсе не походила на Синяптук. Стройная и сильная, как охотница, уверенная и злая. Когда жрицы и их охрана свалились на несчастное стойбище, объявив охотникам, что отныне их дело ловить не соболей, а все-Сивирского преступника, эту, вторую, Димдига боялся больше, чем Синяптук. Жрица Кыыс умна. Теперь-то он понял свою ошибку – дурака бояться надобно сильнее, чем умного.
Жрица Синяптук бросила на парящую рядом Кыыс недобрый взгляд… и Огненный шар погас на ее ладони.
– Собак возьмите! – скомандовала Синяптук. – Пусть нюхом ищут!
– Мы с собаками не охотимся, мы на них ездим! – растерялся Димдига. – Не умеют наши собаки искать-то!
– А теперь – научатся! Что встали? – накинулась она на собственный отряд храмовой стражи. – Гоните их к лесу! И сами – копья на изготовку!
Взятые на ремни ездовые псы нервно взлаивали и крутились, не понимая, чего хотят от них люди. Храмовые стражи шли по обеим сторонам нестройной толпы охотников. Копья и впрямь держали на изготовку – то ли против охотников, то ли против того, что поджидало в лесу.
Стена деревьев