Полина Сергеевна.
– Да, конечно, – очнулся от раздумий Олег Арсеньевич. – Я приготовлю. Что сделать?
– Я сама, – поднялась Полина Сергеевна.
Она разогрела еду, муж помог накрыть стол в кухне, за который они сели.
– Не могу! – сказала Полина Сергеевна. – Ты ужинай, а я лягу.
Ужин так и остался нетронутым.
В воскресенье утром Олег Арсеньевич позвонил сыну:
– Твоей маме было очень плохо. В твои планы, надеюсь, не входит вогнать ее в гроб? Приезжай!
Природная честность не позволила Полине Сергеевне сыграть на собственном самочувствии – притвориться умирающей, поставить сына перед выбором: или моя жизнь, или твоя женитьба. Хотя Полина Сергеевна понимала, что в подобной ситуации любые спектакли были бы оправданы, лицедействовать не смогла.
– Нам нельзя раскисать, – сказала она мужу перед приходом сына.
– Согласен, – ответил Олег Арсеньевич.
– И горячиться, бить наотмашь.
– Постараюсь.
– Очень постарайся, Олег! Сын наломал дров, так хоть ты не будь дровосеком, не увеличивай завалов, иначе потом не сможем их разобрать.
Когда приехал Сенька, родители пытливо всматривались в его лицо, словно хотели прочитать: они ошиблись в его почти-ненависти, сын, как прежде, их любит, не перечеркнул их. Сенька выглядел взволнованным, но его волнение быстро улеглось.
– Мама, как ты?
– Хорошо. Уже хорошо, спасибо!
Сенька облегченно перевел дух. И на его лице снова появилось выражение готовности к отпору, настороженное ожидание агрессии.
– Нам нужно поговорить. – Полина Сергеевна сдержала вздох разочарования. – Спокойно и без лишних эмоций поговорить.
– Пожалуйста! – пожал плечами сын. – Но я своего решения не изменю.
– Арсений, ты не можешь жениться, тебе только семнадцать лет, – напомнила мама.
– В августе исполнится восемнадцать, тогда и распишемся, а пока будем жить так… но вместе.
– А поступление в университет? Ты собираешься получать высшее образование?
– В общем… – замялся Сенька. – Да, конечно, если получится…
– Не понимаю, – нахмурилась Полина Сергеевна. – Как это «в общем, если получится»?
Олег Арсеньевич хранил молчание. Оно ему давалось тяжко, потому что на каждое заявление сына с губ был готов сорваться саркастический комментарий.
– Я же теперь как бы… должен… семья… ребенок, – не мог внятно выразиться Сенька.
– Он хочет сказать, – пришел на выручку отец, – что у него теперь семья, ребенок будет. Надо зарабатывать, содержать.
– Да, папа! – с вызовом подтвердил сын. – И я…
– И он, – перебил Олег Арсеньевич, – пойдет вагоны разгружать, чтобы обеспечить свою семью.
Полина Сергеевна испугалась, что снова вспыхнет ссора.
– Я вас прошу! Обоих! Убедительно прошу! Не повышать голоса, не